– Трусом является тот, кто уклоняется от правосудия, Бэллард, как это сделал ты, когда убрал тех солдат из форта. Так что если кто и виноват в том, что случилось с твоей невестой, то это ты сам. А теперь я тебе вот что скажу. – Кейд встал со стула и, опершись руками о стол, наклонился к Бэлларду: – Оставь индейских разведчиков в покое, потому что я не собираюсь спокойно смотреть, как ты вымещаешь на них свою злобу. Когда индейцам надоест твоя женщина, ты получишь ее обратно, а до тех пор думай о том, что она страдает так же, как страдала та индейская девушка. И может быть, в следующий раз ты все-таки сделаешь все, что от тебя требуется, чтобы справедливость восторжествовала.

Под угрожающим взглядом Рзмзи Бэллард отпрянул назад. Но все же он не очень боялся – Рэмзи не дурак и не посмеет ударить вышестоящего офицера.

– Ты всегда симпатизируешь этим краснокожим дьяволам, всегда принимаешь их сторону!

– Но только не в тех случаях, когда они не правы.

Бэллард был изумлен.

– Так ты, стало быть, считаешь, что сейчас они правы?!

– Я пришел сюда не за тем, чтобы вести с тобой дискуссии, Бэллард, а для того, чтобы предупредить – не трогай разведчиков-индейцев.

– И как же, по-твоему, я должен поступить? Спокойно сидеть и ждать, пока этим сволочам не надоест насиловать её? Пока они не замучают ее до смерти? А что мне делать, когда мне привезут ее мертвое тело? Ты милостиво позволишь мне наказать их? Или будешь стоять у подножия виселицы и просить о снисхождении?

– Если они убьют ее и ты поймаешь тех, кто это сделал, я с радостью сам накину им петли на шеи, но если им нужна только месть, они скорее всего отпустят ее, не причинив вреда, когда сочтут, что отомстили.

Бэллард фыркнул:

– Это маловероятно, но не исключено. Может быть, она такая уродина, что на нее не польстились даже дикари. Может, они решат, что самой лучшей местью будет отдать ее мне обратно.

Кейд моргнул.

– О чем, черт возьми, ты толкуешь? Разве ты не знаешь, какова из себя твоя невеста?

Бэллард издал короткий смешок:

– Да я ее в глаза не видел! Нас сосватали друг за друга наши прадеды по материнской линии. Надеюсь, что ее похитители не позарились на приданое, которое она везла с собой. Поскольку ее сумочки в поезде не оказалось, они, видимо, забрали ее вместе с моей невестой.

Теперь Кейду стало понятно, что побуждало Бэлларда жениться. Но до чего же неприятно думать о том, как этот мерзкий тип обрадуется, обнаружив, что его невеста отнюдь не уродина. Что за дурацкие мысли, одернул себя Кейд. Все это затеяно для того, чтобы хоть как-то отомстить Бэлларду за Маленькую Лань, а не затем, чтобы заводить амуры с его женщиной. И вообще пора отсюда убираться.

– Помни: оставь индейских разведчиков в покое, – в последний раз предупредил Кейд и, уже стоя на пороге, добавил: – Надеюсь, с твоей невестой ничего не страшного не произойдет.

– Да уж, надейся! – крикнул ему в спину Бэллард. – Иначе всем твоим краснокожим друзьям сильно не поздоровится!

Кейд вышел из кабинета Бэлларда. Все, кто попадался на его пути в форте, поспешно отходили в сторону: с человеком, у которого такое мрачное лицо и так угрожающе сжаты кулаки, лучше не связываться.

Кейд не мог забыть того, что только что сказал ему Бэллард. Так, значит, жених и невеста никогда не любили друг друга и, весьма вероятно, никогда не полюбят. Но для него это не должно иметь никакого значения. У него есть дело, и он его сделает.

И к черту те чувства, которые начали заползать в его душу!

Кейд решил остаться в форте еще на несколько дней.

Зная, что он поблизости, Бэллард наверняка не посмеет, как прежде, допрашивать с пристрастием разведчиков-индейцев. Другой причиной его задержки была Селеста де Манка – Кейд хотел, чтобы она накопила на него побольше обиды. Когда он вернется, она будет не только возмущена тем, что он так неожиданно покинул ее, но и чертовски зла из-за того, что ее заставили работать наравне с индейскими женщинами. Она обвинит его во всем, возненавидит и, может быть, перестанет пытаться с ним разговаривать. Будет лучше, если они станут врагами, ведь он уже твердо решил, что больше не потеряет самообладания, как тем вечером. Но нельзя оставаться в Ливенуорте слишком долго. Всегда есть опасность, что какой-нибудь охотник или рыбак заметит среди индейцев белую женщину и даст знать в форт. Надо отвести ее обратно в пещеру и держать там до тех пор, пока индейцы не сочтут месть достаточной.

Но когда Кейд совсем уже собрался ехать, его пригласили на прием, устраиваемый в честь нового окружного судьи. Рэмзи хотелось познакомиться с вновь назначенным судьей, с которым ему вскоре придется работать? а кроме того, его присутствие, наверняка разозлит Бэлларда – уже ради одного этого следует пойти.

Приняв ванну, побрившись и подровняв свои длинные волосы, Кейд надел новые штаны из оленьей кожи и украшенную бахромой куртку. Посмотрев на свои начищенные до блеска сапоги, он решил, что представляет из себя идеальное воплощение цивилизованного федерального, агента.

Прием был устроен в апартаментах генерала Шофилда, который разрешил дамам использовать их в его отсутствие для таких случаев, как этот. Бэллард стоял в прихожей, среди встречающих, блистая полной парадной формой: синий мундир с медными пуговицами, голубые брюки с красными лампасами, широкий кушак, сабля и сверкающие черные сапоги.

Кейда, как всегда, весьма позабавил его вид, и, как всегда, он подумал, что у Бэлларда хорошенькая мордашка. Такое мнение вряд ли можно назвать лестным, когда речь идет о мужчине, но если у тебя такие вот золотистые кудряшки и такая розовая, гладкая, как у младенца, кожа, другого выражения просто не подберешь.

Бэллард холодно представил Кейда судье Ньютону Куигби.

– Новый агент по делам индейцев, – небрежно бросил он, как будто это была какая-то ничтожная, мелкая должность, затем повернулся к следующему гостю.

Кейд имел привычку оценивать людей по первому впечатлению и редко оказывался не прав. Судью Куигби выдавали его глаза – они были маленькими и злыми, как у гремучей змеи. И улыбка у него была холодная и надменная. Он сразу же без всяких околичностей заявил:

– Откровенно говоря, мистер Рэмзи, мне всегда казалось странным, как это можно сделать своей профессией прислуживание дикарям.

– У вас неверные сведения, судья, – невозмутимо и любезно ответил Кейд. – Моя работа состоит не в прислуживании дикарям, а в защите индейцев от дикарей, к коим я причисляю белых.

Судья не привык, чтобы ему перечили, и с трудом сдержался, чтобы не показать, как он возмущен столь дерзким ответом.

– Ах вот оно что, – сказал он с деланной небрежностью. – Оказывается, вы еще один из этих любителей краснокожих.