До сих пор Риму никогда не приходилось видеть одновременно столько прославленных когорт, в том числе из очень далеких стран. Слава империи проявилась в полном блеске. Шеренга за шеренгой, четким мерным шагом, бренча оружием, шла воинская мощь империи, окруженная с обеих сторон плотной стеной зрителей. И хотя Вителлий был уже третьим за один год последователем Нерона, теперь встречающие его были уверены — власть его непоколебима.

Однако ошибались те, кто так думал. Уже появился новый претендент на престол, хотя весть об этом до Рима еще не дошла. Первого июля два легиона в египетской Александрии провозгласили цезарем бывшего легата и командующего римскими войсками в Александрии — Тита Флавия Веспасиана.

ИЗ ПАЛЕСТИНЫ В ИТАЛИЮ

Первого июля 69 года префект Египта Тиберий Юлий Александр велел построиться двум своим легионам в их лагере под Александрией и перед строем солдат объявил, что с этой минуты у них будет новый цезарь, Флавий Веспасиан, тот, что командовал войсками, подавившими восстание евреев в Иудее. Jleгионеры громкими криками одобрили это сообщение и тут же присягнули на верность новому императору. Через два часа столь же охотно приветствовали цезаря Веспасиана и жители Александрии, собравшиеся на огромном городском стадионе.

На заре 3 июля в главной квартире войск Веспасиана в Приморской Цезарее, у побережья Палестины, как каждое утро, пробуждения Веспасиана ожидали офицеры его штаба, личная охрана и легионеры в обычном боевом построении. Появившегося Веспасиана приветствовал дружный клич: Salve Imperator! И вскоре уже во всем лагере гремели приветственные возгласы: Imperator Caezar Vespasianus Augustus! Все легионы на землях Палестины — один в Цезарее, второй в Эмаусе, третий в Иерихоне — поклялись в верности своему вождю, уже назначенному ими властителем империи.

Наместник Сирии Луциний Мусиан, получив известие о событиях в Александрии и Палестине, привел к присяге Веспасиану легион, расквартированный под Антиохией, а собравшимся в театре гражданам пояснил, что новый властитель избран ради блага империи и всего человечества. Охотно и без колебаний перешли на сторону Веспасиана также два легиона, стоящие на Евфрате. Вот так еще до 15 июля все восемь восточных легионов признали нового цезаря. Их примеру последовали вожди и царьки дружественных римлянам соседних племен, власти остальных провинций в Малой Азии и, наконец, вся придунайская армия. Учитывая трудности сообщения той эпохи, все происходило с невероятной быстротой. Вителлий же только к 15 июля подготовил торжественное вступление в Рим в полной уверенности, что вся Римская империя, от Британии до Сирии, покорно лежит у его ног.

Не вызывает сомнения, что столь сложной операцией, охватывающей и отдаленные друг от друга провинции, и множество городов, и большинство восточных воинских лагерей, умело руководило несколько человек, сам же Вителлий бессознательно им помог. Благоприятной для Веспасиана была и сложившаяся к тому времени обстановка. Со смерти Нерона не прошло и года, а легионерам пришлось присягать одному за другим трем императорам — Гальбе, затем Отону и, наконец, Вителлию, причем все трое были солдатам абсолютно неизвестны. Зато стало известно, что каждый из этих трех цезарей приходил к власти, убив предшественника, и ни у одного из них не было для царствования законного права. Первого выдвинули в императоры легионеры Испании, второго посадили на престол римские преторианцы, третьего наделила императорской властью армия на Рейне. Неужели восточная армия ничего не значит? Неужели ее удел — с покорностью принимать тех, кого назначат другие? Распространялись какие-то неясные слухи о предсмертном письме Отона, в котором он якобы заклинал Веспасиана отомстить за него и взять в свои крепкие руки управление империей. И наконец, в июне, как гром с ясного неба, грянула весть о решении Вителлия переместить легионы: сирийские направят на Рейн, а их место займут германские легионы. Угроза потрясла не только армейские части, но и местное население.

Тут следует учитывать разницу в климате отдельных регионов, а также опыт ведения легионерами войны именно с таким противником и именно в таких условиях. Прослужив в Сирии целые годы, легионеры сроднились с ней, считая ее чуть ли не своей родиной. Так что же — теперь они должны покинуть этот благодатный теплый край и отправиться на край света, где придется начинать все сначала в суровом климате, среди лесов и топей, сражаясь с угрюмыми, но воинственными германскими племенами? В ужасе были и сирийцы, наслушавшиеся страшных историй о кровожадных полудиких вояках с Рейна, мечтавших обогатиться за счет местного населения, с трудом говоривших на латыни, а греческого языка и вовсе не знавших. К тому же они не имеют понятия о вине, вместо которого пьют отвратительную жидкость из прокисшего ячменя!

Многие военачальники и высокопоставленные лица из администрации были недовольны Вителлием, они не раз обращались к Веспасиану с лестным предложением, но тот долго отказывался. Во время тайной встречи, состоявшейся на горе Кармель в конце мая — начале июня, Веспасиан ссылался на свой возраст. Ведь ему уже 60 лет, какие уж тут могут быть амбиции? К тому же у него два сына, Тит и Домициан, а в случае провала задуманного им грозит лютая смерть, тем более что Домициан находится в Риме и будет как бы заложником в руках Вителлия. Веспасиан привел последний веский аргумент: нельзя недооценивать силы противника. Однако остальные участники совещания во главе с Луцинием Муцианом один за другим разбивали все возражения Веспасиана. Наконец он сдался. Возможно, повлияли благоприятные для него предзнаменования. Оглядев внутренности принесенного в жертву животного, жрец воскликнул: «Все, что бы ты ни задумал сейчас, — дом построить или расширить свои владения — все будет исполнено, боги к тебе милостивы». А Веспасиан всегда считался с предсказаниями и советами астрологов, хотя в принципе был человеком разумным, рассудительным и уравновешенным, возможно, слишком рассудительным и даже расчетливым, как и положено потомку славного рода предпринимателей.

Его предки жили далеко от Рима, за рекой Пад. Прадед занимался посредничеством в найме сезонных сельхозрабочих, разбогател и поселился поближе к Риму, в Реате, в краю Сабинов. Дед Веспасиана во время гражданской войны между Цезарем и Помпеем сражался в войсках Помпея в чине центуриона или даже старшего центуриона, затем уволился из рядов армии по нездоровью и занялся банковским делом. Отец Веспасиана умножил семейное богатство, став сборщиком налогов на острове Родос, в провинции Азия. Потом еще долго можно было встретить в городах возведенные в его честь статуи с надписью «Справедливому сборщику». И только старший брат Веспасиана, Флавий по прозвищу Сабин, занялся политической карьерой, благодаря чему, занимая высшие должности, получил возможность стать сенатором. Сам же Веспасиан не гнался за богатством, не мечтал о политической карьере, предпочитая всему тихую сельскую жизнь. Он воспитывался у своей бабки по отцу Тертуллы в поместье под городом Коса в Этрурии, очень полюбил эти места и всю жизнь часто туда возвращался. И позже он не разрешил ничего изменить в доме, в котором вырос, и с которым были связаны воспоминания детства. Бабушку всегда вспоминал с любовью.