Люди Радолфа отступили, оставив Лили с Жервуа одних. Из-за волнения для нее все слилось в одно колышущееся пятно: сурового вида воины, бароны Вильгельма и их леди в струящихся платьях и изысканных головных уборах, с пальцами, густо унизанными драгоценностями.

Чувствуя себя неважно одетой и униженной, Лили постаралась повыше вскинуть подбородок.

И тут она увидела Радолфа. Он стоял как раз напротив нее – исполин в рубиново-красной тунике и темных штанах. Не делая со своей стороны никаких усилий, он тем не менее всецело поглотил ее внимание.

Глядя на Лили, Радолф нахмурился – похоже, его настроение ничуть не улучшилось при ее появлении. Он не спеша двинулся ей навстречу, и Лили вся сжалась, в то время как ее вид стал еще холоднее.

Подойдя, Радолф кивнул, и Жервуа отступил назад, уступая господину место рядом с Лили. Его рука, коснувшаяся ее руки, поразила Лили теплотой и силой. Такая поддержка могла бы послужить утешением, если бы ей не мешали беспокойные воспоминания о жарких поцелуях и еще о многом другом.

– Подойди и поздоровайся с королем. – Его голос прозвучал тихо, но Лили вздрогнула, как от удара грома, и нервно втянула в грудь воздух. Она должна перебороть это. Во имя собственной жизни она должна преодолеть предательство тела!

Его пальцы сжались, темные глаза прищурились.

– Ну же! Иди, или мне придется заставить тебя сделать это.

Серые глаза Лили потемнели, как грозовая туча, готовая взорваться стрелами молний. И тут он нагнулся и поцеловал ее. Поцеловал, не обращая внимания на солдат. Его губы приникли к ее губам в страстном и требовательном поцелуе, не оставившем Лили равнодушной, хотела она того или нет. Так целовать мог только мужчина, до смерти изголодавшийся по женщине, которую держал в объятиях.

Предательское тело Лили мгновенно воспламенилось. Ей хотелось застонать от удовольствия и взвыть от ярости в одно и то же время. В большом зале раздались крики ободрения и смех, но Лили ничего не желала знать, кроме сильных рук Радолфа и его жарких, ненасытных губ.

Неожиданно он отпустил ее. Оставшись без поддержки, Лили ловила ртом воздух; ее лицо предательски пламенело, а все ее мысли были сосредоточены только на том, чтобы устоять на ногах. Отворачиваясь от Радолфа, она со всей отчетливостью увидела женщину с золотистыми глазами, лицо которой побелело от ярости.

– Так-то лучше, – шепнул Радолф ей на ухо, и от рокота его голоса у Лили по спине побежали мурашки. – А теперь все же пойдите и поздоровайтесь с королем, миледи.

Король! Как она забыла о короле?!

Преодолевая злость, боль и страх, Лили, не выпуская руки Радолфа, выступила вперед и, присев перед королем в реверансе, услышала за спиной сдержанный вздох облегчения. Вздохнул определенно Радолф. Но почему ему так важно, чтобы она была послушной и покладистой? И зачем он поцеловал ее? Чтобы продемонстрировать свою силу? Но разве его сила требовала каких-то доказательств?

– Леди Уилфрида!

Завернувшись в гордость, как в потрепанный плащ, Лили медленно выпрямилась. Невольно сжимая руку Радолфа, она подошла ближе к помосту.

Вильгельм даже сидя выглядел весьма внушительно: сильный телом, с длинными руками и ногами, он источал могучую энергию, свидетельствующую о том, что он предпочел бы скакать в полях, занимаясь войной или охотой, вместо того чтобы разыгрывать из себя монарха.

– Наконец-то! Радолф мне уже все уши прожужжал о вашей чудной красоте. – Голос короля прозвучал странно резко. – Он что, всегда приветствует вас с такой фамильярностью?

Снова раздался смех.

Лили не отрываясь смотрела на короля, и Радолф нетерпеливо переступил с ноги на ногу. Все же, прежде чем ответить, она дождалась, когда шум стихнет.

– Да, всегда, ваше величество.

Позади вновь пронесся гул, и Вильгельм вскинул брови:

– Ты поступаешь подобным образом со всеми своими пленницами, друг мой?

Радолф рассмеялся:

– Нет, только с леди Уилфридой, сир.

Улыбка Вильгельма потухла.

– И вы терпите это, миледи? А вот мне не нравится, когда женщин не слишком уважают.

Лили прикусила губу. Вот он, удобный момент, позволяющий испортить Радолфу репутацию. Она почувствовала, как он напрягся рядом с ней. Но могла ли Лили ему навредить, если он не совершал над ней насилия и она добровольно стала его партнершей?

– Видите ли, сир, – ответила она и опустила глаза. – Лорд Радолф никогда не обращался со мной дурно. – Лили вновь подняла взгляд и бесстрастно взглянула в глаза королю.

Вильгельм удовлетворенно кивнул, и на его губах снова заиграла улыбка.

– Отличный ответ. А теперь давайте продолжим. Радолф доставил вас ко мне, чтобы вы могли ответить на представленные мне обвинения в подстрекательстве к мятежам на севере страны. Что скажете на это, миледи?

Лили сделала глубокий вдох:

– Эти обвинения ложны, сир. Ворген поднял меч против вас, но не я.

– Зачем же тогда ваш отец выдал вас замуж за Воргена – ведь этот человек вел войну от вашего имени и под вашим знаменем.

Энергия била из Вильгельма фонтаном. Лили даже на миг показалось, что он вот-вот соскочит с места, чтобы вытрясти из нее признание. С большим трудом ей удалось сохранить хладнокровие.

– Возможно, Ворген и сражался под моим знаменем, но он украл его у меня вместе со всем остальным. Мой отец не давал согласия на наш брак Ворген убил моего отца и сделал меня своей женой, поправ его мертвое тело. Я никогда не просила его воевать против норманнов или против кого-либо другого; для меня главное – чтобы на севере установился мир и я могла править моими землями без потрясений. Пожалуйста, сир, позвольте мне показать моему народу, как жить в мире с норманнами, а не умирать, воюя с ними!

Король нахмурился. Может, она говорила слишком самонадеянно?

– Что скажешь на это, Радолф? – спросил Вильгельм сурово.

Радолф бросил на Лили быстрый взгляд, но она не поняла его значения. Он никогда не делился с ней своими мыслями.

– Сир, полагаю, мы можем верить тому, что говорит эта леди. Разумеется, до меня доходили слухи, что она – колдунья, но... – Он презрительно пожал плечами. – Я не слушаю байки. Обо мне самом долгое время рассказывали всякие небылицы, и я знаю, чего они стоят. Однако, сир, стоящая здесь перед вами молодая и красивая женщина одинока и беспомощна. Я верю, что Ворген ее использовал. Другие люди, возможно, тоже захотят ее использовать. Я положил много сил, чтобы поставить север на колени, и не понимаю, как такая женщина сможет удержать его в послушании, какими бы добрыми намерениями она ни руководствовалась.

Лили показалось, будто в этот миг Радолф взял нож и перерубил веревку, которая связывала ее с жизнью. Ее красивые слова низвели до уровня болтливой, слабой женщины. На что ей теперь надеяться? Ощущение, что ее предали, оказалось столь сильным, что она с трудом устояла на ногах.