Вильгельм задумчиво почесал бровь.

– Полагаю, – наконец сказал он, – что в этом ты, безусловно, прав. Было бы неразумно отдать север в управление женщине. Здесь нужна более сильная рука, чем ваша, леди Уилфрида, даже если мы поверим вашим словам.

– Сир, достаточно сильной рукой обладает сэр Генрих, – произнес Радолф, словно не замечая замершую рядом с ним Лили. – К тому же у него неплохо подвешен язык.

Вильгельм снова задумался.

– Нет! – Он тяжело ударил кулаком по резному подлокотнику. – У меня на примете имеется другой человек – ты, лорд Радолф! Ты пролил достаточно крови, и теперь ты должен принести в Нортумбрию мир. Ты получишь земли леди Уилфриды: я дарю их тебе и велю начать строительство каменного замка. Это должен быть хороший нормандский замок! Ну, что ты скажешь на это?

Радолф молчал.

Он проговорил с Вильгельмом ночь напролет, но земли Лили в их разговоре даже не упоминались, и теперь, сделав свой великодушный подарок, король, несомненно, ждал от него слов благодарности, в то время как он чувствовал уныние. А как же его дом? Он не мог дождаться, когда вернется в свою вотчину, а теперь вынужден снова отправиться на север и приступить к строительству очередного замка. То, что этот замок будет принадлежать ему, еще не вошло в его сознание и казалось чем-то призрачным и не слишком достоверным.

Холодные пальцы Лили снова с силой сжали его руку, и Радолф вздрогнул. Беспокоясь о безопасности Лили, он совсем забыл, что северные земли принадлежали ей, и теперь вместе с Вильгельмом они лишали ее и этих земель, и ее народа. Наверняка она любила свою родину не меньше, чем он свой Кревич. Что должна чувствовать эта женщина, слушая, как ее владения с легкостью передают в чужие руки? Но если Радолф не примет этот дар и этот... груз, то другой, менее достойный человек вряд ли откажется. Он должен стать покровителем севера, если не ради себя, то ради Лили. Радолф низко поклонился:

– Вы очень щедры, сир. Я принимаю этот дар.

Вильгельм удовлетворенно кивнул.

– А теперь, – он подался вперед, – остается решить еще один вопрос: что делать с самой леди Уилфридой?

Лицо Лили побледнело еще больше, но она, не дрогнув, выдержала взгляд короля. У нее имелись слова, которые она приготовила заранее, но, как назло, ее горло сжала судорога. Король только что распорядился ее правом по рождению, как фишкой в детской игре, и ей ничего не оставалось, как только смириться.

До слуха Лили донесся шепот любопытства, и ей пришлось напрячься, чтобы осознать, что происходит.

– Что скажешь, Радолф? Мы не можем отпустить леди на свободу из опасения, как бы она не стала жертвой повстанцев. Может, лучше заковать ее в оковы?

Радолф скрипнул зубами. Разумеется, король потешался. Было хорошо известно, что Вильгельм обладает неуемным, зачастую довольно безжалостным чувством юмора, не зря его боялись даже близкие люди.

– Я согласен, что ее стоит заковать в кандалы, сир, – ответил он, избегая взгляда расширившихся серых глаз Лили.

Вильгельм возбужденно поерзал на украшенном богатой резьбой троне.

– И что мы используем, чтобы заковать ее, мой друг?

Радолф задумался, но лишь на мгновение.

– Для такой женщины, как эта, следует использовать самое сильное средство, сир. Оковы, из которых она не вырвется, оковы, в плену которых останется на всю жизнь.

Весь огромный зал замер в ожидании.

– Хм, – ехидно произнес Вильгельм. – Крепкие оковы. Мне кажется, я знаю, что послужит самым надежным средством для удержания леди Уилфриды. Ты возьмешь ее в жены, и немедленно!

Зал словно взорвался, но Вильгельм взглядом заставил присутствующих перейти на шепот.

Одна лишь Лили стояла в растерянности.

Стать его женой? Что это – шутка? Жестокая игра, придуманная, чтобы усугубить ее страдания?

– Ну так как, Радолф? – Король вскинул брови. – Я приказываю тебе обвенчаться с этой леди, а ты молчишь? Скажи хоть что-нибудь.

Радолф снова низко поклонился, а когда он заговорил, его голос прозвучал достаточно громко, чтобы заполнить тишину.

– Я смиренно подчиняюсь, сир.

– И ты уверен, что твоя дама тоже не станет возражать? Похоже, она вот-вот лишится чувств.

Радолф железной рукой обхватил Лили за талию.

– Она вне себя от радости, сир.

Вильгельм фыркнул.

– Может, она все еще скорбит по своему прежнему супругу, мятежнику Воргену? – мрачно пошутил он, и в его голосе послышался скрежет стали, словно у него вновь возникли прежние подозрения.

Радолф громко рассмеялся:

– После жалкого кинжала Воргена леди будет только рада ощутить между ног Меч Короля!

Вильгельм широко улыбнулся дерзкой шутке, и к нему снова вернулось хорошее настроение.

Бледную кожу Лили обожгла краска стыда и ярости. Она попыталась вырваться из железной хватки Радолфа, но его рука держала ее слишком крепко.

– Терпение, миледи, – усмехнулся он. – Осталось совсем не долго ждать того момента, когда я смогу увести вас в постель.

Незамысловатую шутку Радолфа встретил гром смеха, и голос Вильгельма прозвучал громче, чем голоса всех присутствующих.

Когда шум смолк, король снова заговорил, при этом его лицо освещала широкая улыбка.

– Итак, лорд Радолф, я приказываю тебе обвенчаться с леди Уилфридой, чтобы защитить ее от тех, кто мог бы использовать слабую женщину в своих вероломных замыслах. Сделай с ней наследника, ребенка твоей и ее крови, нормандской и английской, и ты завоюешь север, навсегда искоренив дух предательства! Пусть твои солдаты, не имеющие жен, тоже возьмут в жены девушек английской и скандинавской крови – тогда мы завоюем этот народ средствами куда более приятными, чем война. – Поднявшись на ноги, Вильгельм ударил Радолфа кулаком в плечо, и, хотя это была лишь шутка, другой, менее могучий человек свалился бы от такого удара. – Свадьбу мы отпразднуем завтра же, и я обещаю закатить пир, какого свет не видывал! Жаль только, что королева не почтит его своим присутствием – ведь она уже отчаялась увидеть тебя женатым, Радолф. – Неожиданно в голосе короля прозвучал налет грусти. Отчаянно влюбленный в свою жену, Вильгельм ни за что не хотел подвергать ее риску и поэтому на всякий случай отправил Матильду в Нормандию.

Почтительно поклонившись, Радолф повел Лили прочь, делая вид, что не замечает ее сопротивления.

– Ты выбрал себе в жены дикую кошку, дружок, – неожиданно раздался поблизости нежный, мелодичный голос.

Несмотря на обилие охвативших ее эмоций, Лили ощутила, как напряглось тело Радолфа. Быстро обернувшись, она обнаружила, что голос принадлежит все той же женщине с золотистыми глазами, которую ей удалось заметить раньше. Дама стояла неподалеку от них в небрежной позе с полуулыбкой на губах, бесконечно самоуверенная в своем прекрасном бархатном платье; на ее лоб игриво ниспадала мягкая прядь темных волос, остальные скрывала газовая вуаль. Не первой молодости, она тем не менее отличалась зрелой красотой.