Леонид кивнул:

– Ладно. Диктуйте адрес.

Женщина вздохнула:

– Милена плохо себя чувствует и примет вас дома. Она умоляет только об одном: будьте осторожны и не приведите хвост. Если вы полицейский, то знаете, как оторваться.

Сомов развел руками:

– Разумеется.

– Тогда пишите. Улица Коралловая, семь, квартира пять.

– Она ее снимает? – поинтересовался Леонид. Мать горестно усмехнулась:

– На какие деньги? Эта квартира досталась нам по наследству. Однако о ней никто не знает. Видите ли, я давно развелась с мужем, который сильно пил, и он, оставив все мне, поселился у свекрови, проживавшей по этому адресу. Нет, он не собирался оставлять квартиру дочери, мой бывший еще намеревался жениться и продолжить свой род, о чем неоднократно заявлял мне, встречая на улице. Но жизнь распорядилась по-другому. Станислав скончался от паленой водки, месяцем раньше похоронив мать. Кроме Милены, наследников у него не было.

Оперативник почувствовал, как похолодели ладони. Естественно, об укрытии беглой медсестры бандиты знали. Просто на данный момент они не планировали ее убийства. Запуганная Милена и так сидела тихо. Нет, ни в коем случае нельзя встречаться на этой квартире.

– До сих пор я не спрашивал вашего имени-отчества, – обратился Леонид к матери.

Она ответила:

– Эмилия Львовна.

– Видите ли, Эмилия Львовна, я не желаю гибели вашей дочери, и поэтому нам лучше встретиться на нейтральной территории. Как человек со стажем работы в УВД, говорю вам: об убежище Милены давно известно. Только вы и ваша дочь тешите себя надеждой, что никто не знает, где она. Да, порядочные жители Мидаса верят вашим сказкам про дочь, однако бандиты вычислили ее местонахождение. Она до сих пор жива, потому что правильно ведет себя. В такой ситуации мне никогда не оторваться от хвоста, возможно, крутые ребята будут поджидать меня возле ее входной двери, – Леонид старался говорить убеждающе, однако его слова не произвели должного впечатления.

Эмилия Львовна покачала головой:

– И все же встреча состоится там. Признаюсь, я с вами совершенно согласна, но Милена… Короче, когда вы ее увидите, то все поймете. Ну, придумайте что-нибудь и вывернитесь из создавшейся ситуации. Вы же сами утверждаете, что у вас большой стаж работы в полиции.

Она закусила губу, и оперативник понял: это окончательное решение.

– Хорошо. Но когда ваша дочь ждет меня?

Женщина поморщилась:

– Я же сказала, она не выходит из квартиры. Я приношу продукты своей знакомой, которая передает их Милене. Ведь светиться на ее квартире мне тоже нельзя.

Леонид вздохнул. Как она все-таки наивна!

– Ладно. На том и остановимся.

Эмилия Львовна подошла к входной двери:

– Извините, но мне пора на работу. Сейчас я единственный кормилец в семье, – она вдруг схватила его за руки:

– Умоляю, спасите дочь!

Оперативник промолчал. Он не верил, что эта история хорошо закончится.

* * *

Вернувшись к себе, Сомов долго обдумывал визит к Милене и снова поражался наивности обеих женщин. Впрочем, возможно, эта наивность имела объяснение. Рященцева могла и не предполагать, куда влипла и какие люди стоят за теми делами, свидетельницей которых она стала. Ладно, пусть так, но что остается делать ему? Как проникнуть незамеченным в квартиру, находящуюся под постоянным прицелом? Тем более преступники могут знать, что Леонид никуда не уехал и слоняется по Мидасу в надежде встретиться с участниками темных историй. Ну и задачка! И все же придется искать выход. Визит к Милене может стоить ему жизни.

Оперативник долго мерил шагами комнату, но не придумал ничего лучшего, как отправиться на встречу глубокой ночью. Темнота иногда позволяет проскользнуть незамеченным. Однако для этого следовало изучить местность. Нацепив успевший пропахнуть потом парик, оперативник двинулся на поиски Коралловой улицы.

* * *

Коралловая улица могла привлечь кого-то лишь своим названием. Грязные одноэтажные дома тянулись вдоль пыльной дороги. У Леонида возникло впечатление: когда-то здесь обитали строители нескольких пятиэтажек, украшавших поселок, а потом они ушли восвояси, оставив жилища барачного типа тем, кто в них нуждался. Правда, судя по рассказу Эмилии Львовны о том, что ее свекровь получила здесь квартиру, его мнение было ошибочным. Оперативник отыскал нужный ему дом и, на секунду зайдя в подъезд и бросив беглый взгляд на почтовые ящики, высчитал, где находятся дверь квартиры Милены и ее окна. Он неторопливо прогуливался мимо запыленных, давно немытых окон, плотно зашторенных. Кое-что его порадовало. В каждом подъезде находилось две квартиры, не существовало чердака. Подловить его преступникам будет очень трудно. Им негде спрятаться, и Сомов в случае засады сразу их увидит. Решено. Ночью у него состоится разговор с Миленой.

* * *

В полночь Леонид крался к дому медсестры, постоянно озираясь по сторонам. Улицы приморского поселка были почти пустынны. Загулявшие курортники шли с пляжа домой, чтобы погрузиться в объятия Морфея. Сомову показалось: за ним никто не следил. Он осторожно открыл дверь подъезда Ряшенцевой и, юркнув в плохо освещаемое помещение, прыгнул через три ступеньки и позвонил в квартиру. Поджидавшие его ребята появились из соседней двери. Это были молодые парни, с немытыми волосами до плеч, блестевшими глазами и бледными изможденными лицами. Леониду приходилось встречаться с подобной братией. Перед ним стояли типичные наркоши.

– За этого фраерка мы получим приличные дозы? – спросил один, поменьше ростом. От его давно не мытого тела шел неприятный запах. Второй, высокий и худой, как палка, подпирающая бельевую веревку, хихикнул:

– Точно. И давай поторопимся.

Леонид сжался, приготовившись к бою. Этим ребяткам море было по колено. Они желали лишь одного, и он являлся препятствием на пути к их цели. Маленький достал нож, и его лезвие угрожающе блеснуло:

– Выходи, фраерок. Не будем пачкать подъезд. Нужно уважать труд уборщиц.

Собственная шутка показалась ему верхом остроумия, и он загоготал. Второй мотнул головой:

– Шевелись, падла!

Оперативник открыл дверь подъезда и пропустил их вперед. Их затуманенные мозги не почуяли подвоха, и наркоманы послушно прошли вперед. Леонид, изловчившись, ударил высокого ребром ладони по шее, а второго схватил за запястье и перебросил через плечо. Парень с шумом грохнулся на тротуар. Неудачливые убийцы мгновенно вырубились, освободив путь к Милене. Сомов снова юркнул в подъезд. Дверь квартиры Ряшенцевой была открыта.

– Входите, – послышался тихий голос из темного коридора. Сомов принял приглашение.

– Сюда, в столовую. Садитесь на стул.

То ли экономя электричество, то ли боясь преступников, Милена зажгла свечу и поставила ее на стол. Тусклый огонек осветил нищенскую обстановку: диван со скомканными грязными простынями, при виде которых оперативника сразу замутило, два колченогих стула, телевизор, вероятно, брат того, что Леонид видел у ее матери, грязный протертый ковер на полу и несколько брошенных шприцев. Сама хозяйка сидела на диване, скрестив руки на коленях. Ее болезненная худоба, измученное бледное лицо и желтая кожа не скрывали страшной болезни – наркозависимости. Вот почему женщина пряталась от посторонних и не решалась назначить Леониду свидание в другом месте!