— Да уж, чего-чего, а самомнения тебе хватит, чтобы возместить все остальные недостатки, — заметила Мэри, — и лицо красивое, не отрицаю. Можешь разбивать сердца в свое удовольствие. А теперь пусти меня; до трактира «Ямайка» путь неблизкий, а я вовсе не хочу опять заблудиться на пустошах.

— А когда это ты успела заблудиться? — спросил Джем.

Мэри слегка нахмурилась. Она нечаянно проговорилась.

— На днях я была на Западной пустоши, — сказала она, — а туман поднялся рано. Я проблуждала какое-то время, прежде чем нашла дорогу назад.

— Глупо забредать так далеко. Между «Ямайкой» и Раф-Тором есть такие места, где может провалиться целое стадо, не то что такая малышка. Во всяком случае, это неподходящее для девушки развлечение. Зачем ты туда отправилась?

— Хотела размять ноги. Я ведь целыми днями сижу взаперти.

— Ну, Мэри Йеллан, в следующий раз, когда тебе захочется размять ноги, можешь двинуться в этом направлении. Как войдешь в ворота, уже не заблудишься, даже если оставишь болото по левую руку, как сегодня. Поедешь со мной в Лонстон в сочельник?

— Зачем ты собрался в Лонстон, Джем Мерлин?

— Всего-навсего продать черного пони мистера Бассата тайком от хозяина, моя милая. Если я хоть немного знаю своего брата, то тебе в этот день лучше держаться подальше от «Ямайки». Он как раз начнет подниматься со своего запойного ложа и лезть на рожон. Если дядя с тетей привыкли к тому, что ты шляешься по пустошам, их не удивит твое отсутствие. Я привезу тебя домой около полуночи. Соглашайся, Мэри.

— А что, если тебя поймают в Лонстоне с пони мистера Бассата? Тогда ты останешься в дураках. Да и я тоже, вдруг меня засадят в тюрьму заодно с тобой.

— Никто меня ловить не будет, по крайней мере сейчас. Рискни, Мэри; разве ты не любишь приключения или ты такая трусиха? Должно быть, там, в Хелфорде, тебя воспитали неженкой.

Она, словно рыбка, клюнула на эту наживку:

— Ладно, Джем Мерлин, не нужно думать, что я боюсь. В конце концов в тюрьме не хуже, чем в трактире «Ямайка». А как мы поедем в Лонстон?

— Я отвезу тебя туда в крытой двуколке, а черный пони мистера Бассата побежит сзади. Знаешь дорогу в Норт-Хилл через пустошь?

— Нет, не знаю.

— Нужно просто все время идти прямо. Пройдешь милю по большой дороге и увидишь дыру в изгороди, на вершине холма справа. Впереди будет вершина Кэри, а вдалеке справа — Ястребиная, и если пойдешь все прямо и прямо, то с дороги не собьешься. Я встречу тебя на полпути. Мы будем держаться пустоши как можно дольше. Перед Рождеством на дороге много путников.

— И когда же мне отправляться?

— Пусть другие спешат, чтобы добраться туда до полудня; мы приедем часам к двум, к самой толчее. Выходи из «Ямайки» в одиннадцать. Согласна?

— Я ничего не обещаю. Если не приду, поезжай без меня. Ты забыл, что я могу понадобиться тете Пейшенс.

— Верно. Так что заранее придумай отговорку.

— Вот и мостки через ручей, — сказала Мэри. — Тебе незачем идти дальше. Теперь я найду дорогу. Надо идти прямо через выступ вон того холма, верно?

— Если хочешь, можешь передать трактирщику привет и сказать, что я надеюсь — характер у него исправился, да и язык тоже. Спроси Джосса, не желает ли он, чтобы я повесил пучок омелы над крыльцом трактира «Ямайка»! Осторожно, тут вода. Давай перенесу тебя? А то ноги промочишь.

— Даже если бы вода была по пояс, мне это не страшно. Всего хорошего, Джем Мерлин.

И Мэри смело запрыгала через ручей, держась рукой за запруду. Ее нижняя юбка погрузилась в воду, и девушка подняла ее, чтобы не мешала. Мэри слышала, как Джем смеется с того берега ручья. Однако она пошла вверх по холму, не оглянувшись и не помахав ему рукой.

Пусть попробует потягаться с людьми с юга, думала она, с парнями из Хелфорда, и Гвика, и Манаккана. В Константине есть кузнец, который одним мизинцем его повалит. Джему Мерлину нечем особенно гордиться. Конокрад, обыкновенный контрабандист, мошенник, а в придачу, может быть, еще и убийца. Да, славные люди живут тут, на пустошах.

Мэри не боится Джема, и, чтобы доказать это, она обязательно съездит с ним в его двуколке в Лонстон в сочельник.

Уже смеркалось, когда девушка перешла дорогу и оказалась во дворе. Как всегда, трактир выглядел темным и необитаемым, двери были заперты, ставни закрыты. Она обошла дом и постучалась в дверь кухни. Ей тут же открыла тетя, бледная и встревоженная.

— Дядя весь день спрашивал про тебя, — сказала она. — Где ты была? Уже почти пять часов, а тебя нет с самого утра.

— Я гуляла на пустоши, — ответила Мэри. — Не думала, что он меня хватится. Зачем я понадобилась дяде Джоссу? — Она слегка встревожилась и взглянула на его постель в углу кухни. Та была пуста. — Куда он делся? Ему лучше?

— Дядя захотел посидеть в гостиной, — ответила тетя Пейшенс. — Он сказал, что кухня ему надоела. Он сидит там весь день у окна и ждет тебя. Теперь тебе придется потакать ему, Мэри, говорить с ним ласково и не перечить. Это трудное время, пока он выздоравливает… он с каждым днем будет понемногу приходить в себя и станет очень упрямым, может, даже порой жестоким. Постарайся ему не прекословить, хорошо, Мэри?

Это была прежняя тетя Пейшенс, с нервными руками и подергивающимся ртом; говоря, она все время оглядывалась. Жалко было на нее смотреть, и Мэри отчасти передалось ее волнение.

— С чего бы дяде вдруг захотелось меня видеть? — спросила она. — Вроде бы нам не о чем говорить. Что ему может быть нужно?

Тетя Пейшенс моргала и двигала ртом.

— Это просто его причуда, — пояснила она. — Джосс что-то бормочет и разговаривает сам с собой; не надо обращать внимания на то, что он говорит в таких случаях. Он не в себе. Пойду скажу ему, что ты дома.

И тетушка вышла из кухни и направилась по коридору в гостиную.

Мэри подошла к буфету и налила себе стакан воды из кувшина. В горле у нее пересохло. Стакан дрожал в руке, и она проклинала себя за глупость. Только что на пустоши она была ох какой смелой, но стоило ей оказаться в трактире, как вся ее храбрость исчезла и она снова трясется и нервничает, как маленькая.

Тетя Пейшенс вернулась в кухню.

— Сейчас дядя успокоился, — прошептала она. — Задремал в кресле. Теперь он может проспать весь вечер. Мы поужинаем пораньше, вот и все. Тут