– Гр-р-р!

Я слегка обняла мужчину за талию и начала медленно гладить.

– Он отдал мне ключи и свою толстовку. Потому что лосины мне пришлось использовать в качестве бинта. Для тебя.

Слегка отстранившись, я заглянула в недоверчивые карие глаза и уверенно сказала:

– Я уже не хочу убегать, Дрэйк. Хочу с вами. Куда бы вы ни отправились.

И вновь прижавшись к теплой груди, тише добавила:

– Вы моя семья.

Рядом кто-то громко шмыгнул носом.

– Простите, – сказал Тай, вытирая глаза. – Это так трогательно.

Я не могла понять, шутит он или действительно плачет, но расплылась в улыбке.

– Вы сумасшедшие! – констатировала я. – Наверное, поэтому я чувствую себя как дома.

– Ты и есть дома, – сказал Дрэйк спустя минуту молчания. – Со мной.

– Тогда, может, перестанешь на меня рычать и пугать убийственным взглядом? – разозлилась я и, оттолкнув мужчину, слезла с его колен. Правда, далеко отползти он не позволил, удерживая за руку.

– Как ты? – поинтересовалась я, осматривая повязку. Из-за пестрой раскраски не было видно пятен крови.

– Лучше, благодаря тебе, – ответил за Дрейка Тайгер. – И от меня персональное спасибо.

Он кивнул на свою ногу, перевязанную ремнем, и широко улыбнулся. Я улыбнулась в ответ и перевела настороженный взгляд на Лайна. Парень стоял на том же месте, без единой эмоции на лице, точно статуя.

– А ты как?

– Он немного в ауте, – опять ответил Тай. – Ничего, проспится, будет шутить как обычно.

Стоило ему произнести эти слова, как Лайн закатил глаза и повалился на асфальт. Я пискнула в ужасе, прикрывая рот рукой. Дрэйк притянул меня к себе, гладя по голове, как маленькую, а Тай бросился к своему близнецу.

– Все хорошо, – продолжал успокаивать парень, схватив брата за ноги. – Можете мне не помогать. Я уже привык волочить эту тушу. И дырки во всем теле мне вовсе не мешают. Наверное, это карма.

Мы с Дрэйком переглянулись и улыбнулись друг другу, слушая ворчание и кряхтение Тайгера. В какой-то момент все звуки отступили на задний план, и остались только мы вдвоем. Я улавливала его мысленные сигналы и точно знала, о чем мой маньяк думает сейчас. «Не отпущу». Я лишь фыркнула и покачала головой. Напугал!

– Ладно! Я сделал это! Фух! – радостно воскликнул Тай.

Взглянув Дрэйку за спину, я увидела выглядывающие из заднего окна ноги Лайна и попыталась представить, каким образом Тайгер смог его уложить, что носки были повернуты в противоположные стороны.

– Вот это лажа! – разочарованно протянул близнец. – Механика?

– Я знаю, – виновато произнесла я, пожимая плечами. – Надеюсь, кто-то из вас умеет водить и в состоянии сейчас сесть за руль.

– Чур не я! – отозвался Тай. – Моя левая нога онемела до такой степени, что если бы Дрэйк укусил, я бы не почувствовал.

– Я сяду, – без шуток ответил старший брат. – Ты будешь рядом, – безапелляционно заявил он, не отпуская моей руки.

– Погодите, а деньги? А что с той машиной? Ее же нужно уничтожить. Там повсюду наши запахи.

Пока я беспокоилась о следах, Дрэйк упрямо вел меня к машине. Усадил на переднее сиденье, заботливо пристегнул ремнями безопасности и чмокнул в лоб.

– Бабки со мной, – отозвался Тай, которой уже уселся сзади и небрежно скинул ноги брата на пол. – А тачку предлагаю поджечь. Как удачно мы остановились на заправке!

– Не смешно, Тайгер! – завопила я. – Мы не можем взрывать каждую заправку на нашем пути. Это немного палевно, тебе не кажется?

– Не волнуйся, солнышко, – успокоил меня близнец. Точнее, он думал, что успокаивает. – Они и так уже знают, куда мы едем. Нас ждали, понимаешь? Это значит, что старый паршивец Вудворд догадался о нашем направлении. Дрэйк спрашивал пару раз о других стаях, и альфа обмолвился, что есть еще около десятка по всему континенту. Одна из них на севере – наши злейшие враги. Так что они идут по следу. Нам остается либо кардинально пересмотреть планы…

– Нет! – гаркнул Дрэйк, пристегиваясь.

Двигатель уже работал, осталось лишь тронуться с места.

– Либо спокойно бежать, – продолжил Тай. – Спокойно и о-о-очень быстро.

Мы как раз выехали на дорогу, и я заметила в тени побитый джип с открытыми дверцами.

– Кстати, – радостно объявил Тай, – в тачке мы оставили сюрприз для наших «друзей».

– Какой? – нахмурилась я.

Дрэйк слегка улыбнулся и покачал головой, а Тай и вовсе расплылся в коварной улыбке.

– Ароматный, – хмыкнул парень.

Я еще несколько секунд пыталась представить, о чем речь, пока не дошло.

– Фу-у-у, Тайгер! – воскликнула я.

– Ну и что? – невинно произнес он. – До туалета было далеко. А у меня нога больная.

Мы еще немного посмеялись, представляя их реакцию, а потом одновременно смолкли. В салоне старенького «форда» наступила напряженная тишина. До тех пор, пока не послышался храп Тайгера.

– Черт, – выругался Дрэйк, крепче сжимая руль. – Ненавижу этот звук.

Рэйн

– Дрэйк? – тихо позвала я.

Он не ответил, но внимательно слушал, колеся по ночному городу.

– Я уже поняла, что у тебя проблемы с доверием, но все же, может, расскажешь о себе? Пожалуйста!

Мужчина продолжил смотреть перед собой, и я уже подумала, что он не заговорит, но услышала тихий низкий голос:

– Я хочу доверять тебе.

Он бросил на меня быстрый серьезный взгляд и вновь повернулся к дороге.

– А я хочу доверять тебе, – так же тихо шепнула я. – Наверное, нужно с чего-то начать.

– Что ты хочешь знать?

– Все! Где вы родились, как жили, как связались с этими гадами…

– Мы родились на западе страны, – начал Дрэйк. Я затихла, навострив уши. – В Калифорнии. Нас воспитывала мать, отца мы не знали. До шестнадцати я рос, как обычный ребенок, даже не подозревая, что в моих жилах течет кровь монстра.

Я поморщилась, несогласная с этим заявлением, но перебивать не стала. Боялась спугнуть это волшебное мгновение открытия завесы прошлого.

– Ходил в школу, занимался бейсболом. Однажды на тренировке разозлился на одного парня и отбил удар с такой силой, что бита разлетелась в щепки, а мяч раскололся пополам, отлетев в разные стороны школьного стадиона. Тогда я впервые обратил внимание на свою силу. Мама никогда не рассказывала про отца. Она до последнего надеялась, что ген оборотня мне не передался. Но в восемнадцать случилось первое обращение. Это была самая болезненная ночь в моей жизни. Помню, я и не надеялся, что доживу до рассвета, и умолял маму застрелить меня. Но она оставалась рядом, старалась помочь, вселить надежду. Так продолжалось каждое полнолуние. До двадцати. Я не знаю, что изменилось, но в одну такую ночь мне просто стало не так больно обращаться.