– Степан Николаевич, вот я к вам сына привела. Пускай работает. Приучите его к делу, – сказала мать.

Осокин внимательно посмотрел на будущего ученика.

– Что-нибудь сделаем.

– Баловать не давайте, построже с ним.

– Как это баловать? Он пришел работать, а не в игрушки играть. Сам понимает, не маленький. Так я говорю? – обратился он к Васе.

– Так, – согласился тот.

Мать ушла, условившись, что домой они поедут вместе.

– Ты где живешь? – спросил Осокин мальчика.

– На Большом проспекте, на Петроградской стороне.

– Вот как! Я тоже на Петроградской живу.

– А на какой улице?

– На Зелениной.

– Ну-у! – удивился Вася. – Значит, нам по пути.

– Тем лучше. Тебя Василием зовут? Ты когда-нибудь с электричеством возился? Пробки в доме чинил?

Вася усмехнулся и сказал, что он не только чинил пробки, но даже делал самостоятельно проводку, разбирал и собирал патроны, выключатели, штепсели…

– Это хорошо, – сказал Степан Николаевич. – Нам с тобой придется все время с электричеством дело иметь. Парень ты, я вижу, с головой. Сработаемся.

Васе тоже понравился этот человек. В дальнейшем он узнал, что Степан Николаевич работал на заводе электриком, высшего образования не имел, но к нему часто приходили за советом инженеры. Он чинил сложнейшие электрические приборы и легко разбирался в них. Затем выяснилось, что Степан Николаевич хорошо знает часовой механизм, но если и берет в починку часы, то только какие-нибудь особенные. Ему интересно было, например, припаять зуб к крохотному колесику маленьких дамских часов. Знал он всевозможные двигатели, мотор внутреннего сгорания, фотографию, радио… Да, кажется, не было той области в технике, которой бы он не интересовался. В довершение ко всему он был страстным охотником и рыболовом.

Васе повезло. У такого учителя многому можно научиться.

В работе Осокин был требовательным, настойчивым и точным.

Через полчаса из цеха принесли в красном футляре какой-то сложный электроизмерительный прибор.

– Опять испортили. Прислали к вам, товарищ Осокин.

– Кто на нем работал?

– Наш техник.

– Я бы руки поотрубал таким техникам! Опять короткое замыкание. Придется катушку перематывать.

– Просили к вечерней смене сделать.

– Это кто просил?

– Главный инженер говорил, что вы обещали…

– Ничего я не обещал. Я сказал, что посмотрим.

– Ну, наше дело передать. Вот бумаги, получайте.

Рабочие ушли. Степан Николаевич несколько раз обошел вокруг прибора, как бы прицеливаясь, с какой стороны лучше взяться за него.

– Есть у нас такая привычка: попробовать! А чего пробовать, когда все уж испробовано. Нужно знать! Запомни, Вася, никогда за дело не принимайся, пока существа дела не понял… Ему, видите ли, свое достоинство уронить неудобно. Лучше прибор сломать… Легко сказать: к вечерней смене…

Он снял кепку, погладил себя по лысине и, хитро подмигнув ученику, спросил:

– А может, сделаем? Как ты думаешь?

– Сделаем, – уверенно согласился Вася.

– Ну, значит, сделаем. Иди сюда. Держи за края, а я винты выверну, и вытащим его оттуда.

Таким образом Вася сделал первый шаг, вступая на трудовой путь…

Прошло три дня. В Мишиной памяти эти дни слились в один. Они походили друг на друга и не содержали чего-нибудь запоминающегося. Обычные обстрелы, воздушные тревоги, однообразная, хотя и трудная работа на «Волхове», столовая, баня, а по вечерам малоинтересные встречи с ворами. Никаких предложений они не делали, и ничего, кроме ругани да воровских словечек, он от них не слышал. По совету Буракова Миша установил с Брюнетом хорошие отношения.

Каждый день мальчик собирался съездить к сестре и порадовать девочку новой одеждой, но дела не пускали.

Приятелей своих Миша не видел. Бураков сообщил, что они устроены на работу.

Один раз он заходил к Лене, но не застал. По словам сторожихи, ее послали на склад за материалом для мастерской. Миша попросил старуху передать девочке сверток с хлебом, рыбой, морковью со своей грядки и ушел. Сначала его огорчила эта неудача, но, подумав, он решил, что это даже лучше. Ему очень хотелось повидать девочку, но он боялся быть назойливым.

На четвертый день события начались с утра. Как и в предыдущие дни, его вызвали в каюту старшего механика. Там ждал Бураков. Он внимательно выслушал сообщения юного разведчика и предупредил:

– Миша, сегодня будь начеку. Положение может проясниться.

– А что? – насторожился Миша.

– Какой ты любопытный! В свое время узнаешь. Все остается по-прежнему, и для тебя ничего не меняется. Сейчас иди на работу.

Шагая по набережной, Миша раздумывал над словами Буракова, но, как ни ломал голову, ничего придумать не мог.

«Что может проясниться? Какое положение?» Он чувствовал, что это предупреждение сделано не случайно.

Миша был прав. Военная разведка сообщала, что немцы готовят удар. Нужно было торопиться. В числе прочих дел Иван Васильевич вчера вечером обсуждал с Бураковым застой в Мишиных делах и решил ему помочь.

Судя по рассказам юного разведчика, воры ему доверяли, и отношения между ними сложились благоприятные. Было установлено, что Брюнет играл главную роль, но и он начал относиться к Мише дружелюбно, стараясь втянуть его в свою шайку. В чем же дело?

– А может быть, между ними все роли уже распределены? – сказал майор.

– Очень может быть, – согласился Бураков.

– Так надо спутать им карты… Брюнета трогать пока нельзя. Кренделя тоже. Значит, этих… Ваню Ляпу и Перца убрать.

– Есть убрать!

Так родилось решение, и оно должно было изменить положение Мишиных дел.

В тот момент, когда Миша залез по колено в воду и громадным ключом захватил железную трубу, а Сысоев начал навинчивать на нее «рубашку», Ленька Перец в прекрасном настроении вышел на улицу. У разломанного ларька, на перекрестке, его поджидал Ваня Ляпа. Перекинувшись двумя-тремя фразами и закурив, они отправились в большой магазин. Отоваривание продовольственных карточек к этому времени было организовано прекрасно, и небольшие очереди бывали только в первый день очередной выдачи. Именно сегодня была объявлена выдача продуктов, и могло случиться так, что в магазине образуется очередь.

Как воры и предполагали, народу в магазине было больше, чем в обычные дни. Следом за ними вошел пожилой мужчина в очках, две женщины и молодой человек в коричневом пальто. Все они замешались в толпу у прилавка.