– К счастью ли? – фыркнул я. – Молчу про то, что твое снотворное пахнет…

– Для тебя.

– …и что на меня оно не оказало ровным счетом никакого воздействия.

– И не должно было, – почти обиженно сказал вампир. – Как-никак биохимия эльфов не совсем идентична человеческой. У меня и насчет гнома-то уверенности не было.

– Однако, – с ехидной ноткой заметил я, – дольше всех держался мальчишка.

– Во-первых, он тоже явно не ведет свой род от одного лишь Адама, – возразил граф. – Во-вторых, спать ему хотелось отчаянно, но чувство долга…

– …и пяти минут не продержало бы его глаза открытыми, – рассмеялся я. – Ник, ты в самом деле не понял? Пареньку было интересно, чертовски просто интересно слушать ту белиберду, что ты нес! Шпионы! Заговоры! Тайны королевского двора! Ник, ты отравил неокрепший детский мозг!

– А еще я ем девичьи ляжки, – пробормотал вампир, – без подливки. Кстати… ты ведь был тогда в Париже?

– Тогда – это когда именно? Ты ведь знаешь, я не люблю засиживаться подолгу на одном…

– В 93-м.

– Был. Можешь посмеяться, Ник, – для меня не нашлось работы! Представляешь?! Граждане революционеры сносили головы своим врагам и друг другу с такой ловкостью, что вовсе не нуждались в дополнительной помощи. Скажу больше – дело повернулось так, что я сам едва уберег шею от знакомства с «национальной бритвой».

– Понимаю, – кивнул граф. – Было… весело.

– Для таких, как ты, – возможно, – хмыкнул я. – Загибай пальцы: непосредственно в Париже действовали люди губернатора Джерси.

– Сеть «Корреспонданс», – подтвердил шпион. – Правда, если верить моим источникам, ею руководил не губернатор острова, а командующий тамошними войсками.

– Эти два паука превосходно уживались в одной банке. Далее: «Парижское агентство» д'Антрега, сеть Шарлотты Аткинс-Кормье, люди из конторы Батца… впрочем, этот авантюрист врал куда больше, чем делал реально. Затем агенты шуанов и прочие роялисты, от них было просто не протолкнуться… думаю, если бы якобинцы начали хватать случайных прохожих, то добились бы куда больших успехов в деле обезглавливания контрреволюции.

– Куда уж больших…

– Ну, Париж все-таки остался человеческим городом, – заметил я. – Хотя герцог де ла Кирин и вспомнил, что, согласно неким окольным тропкам, он может назвать себя aran Cirion.

– Говорят, – хихикнул вампир, – что весь этот «заговор короля Кириона» был от первой до последней буквы сочинен в Революционном Трибунале.

Я покачал головой.

– Не думаю. Те «пьесы» гражданина Фукье-Тенвиля, с которыми довелось познакомиться мне, выглядели более, хм, вменяемыми… в вину подсудимых. Скорее мальчишка… сколько ему было, этому сопляку-герцогу, и пятидесяти ведь не исполнилось? Так вот, скорее мальчишка и впрямь возмечтал половить рыбку в мутной воде – не задумавшись, что муть эта имеет очень специфический красный оттенок.

– Однако ж на что всерьез он мог рассчитывать? – удивленно спросил Ник. – Имея всего несколько сотен людей…

– Несколько сотен полуэльфов, – поправил я. – Это не так уж мало, как может показаться: город, хоть это и не лес, но и в нем трудно развернуться кавалерии. К тому же как раз в то время граждане революционеры вусмерть разругались с гномами… из-за «особого чрезвычайного» налога на нелюдей. Прибавь еще твоих сородичей… – Я замолчал, увидев, как Ник отрицательно покачнул головой.

– Вампиров к тому времени в городе почти не было, – тихо произнес он. – Уже больше года.

– Кровь – обильная, почти дармовая – вскружила им головы, они потеряли всякую осторожность… пока тамошний храм, где они устроили очередное пиршество… слетелись отовсюду… не накрыли «куполом Джесангира».

– Там был кто-то из твоих… знакомых?

– Был. – Тон графа явно намекал, что развивать данную тему Ник отнюдь не жаждет, и я поспешил увести разговор в сторону:

– Впрочем, это все дела давно протухших дней. А сейчас… тебе все никак не наскучит батрачить на свою контору?

– Меня, – в очередной раз хихикнул вампир, – это развлекает. Впрочем… впрочем, ты, дружище, так и не ответил на мой самый первый вопрос. Ну-ка, давай, сознавайся… что, снова придумал безупречный план?

– Это и был безупречный план, – чопорно произнес я. – Неприятность вышла отнюдь не по моей вине.

– Конечно-конечно, я и не сомневаюсь. Так что с тобой приключилось-то ?

Я ненадолго задумался. С одной стороны, рассказывать о своем промахе хотелось, прямо скажем, не очень. С другой же – Рысьев, когда захочет, узнает все… и лучше уж пусть он выслушает мою версию произошедшего.

– Помнишь, три года назад ты рассказывал мне историю об одном из твоих предков, который попал в плен к кочевникам и сумел бежать, обернувшись волком.

– Что, серьезно? – отчего-то удивился граф. – Три года назад… о, да… о, нет… теперь вспоминаю., мы решили отпраздновать…

– Годовщину высадки Феанора.

– Да… о, черт, – простонал вампир, – как же мы тогда надрались. И я в самом деле рассказывал, нет, пел «Слово о полку». А все собаки на десять миль вокруг подпе… подвывали мне.

Собак я не помнил. Но помнил, что издаваемые Ником звуки мне, в общем, нравились. Как и все остальное… окружающее. Не так уж часто я позволяю себе расслабиться… опуститься до состояния… не гобла, конечно, но хотя бы человека.

Мы начали со здравура. Крохотный сосудик витого стекла, даже не бутылочка – так, флакончик. Воистину, только светлые с их извращенными представлениями о… о мироздании могли додуматься разливать свой, хи, национальный напиток в столь жалкие объемы. А затем придумывать еще более убогие наперстки для распития оного. Первая капля за встречу, вторая капля – за отсутствующих, то есть за дам. Третья же… на третий заход авалонской посудинки уже недостало, и тогда Ник выставил на стол «беленькую». Так и не понял, отчего граф столь упорно настаивал, что эта, вполне обычной формы бутылка, называется «пузырем» – шарообразности в ней было не больше, чем в огурце.

«Беленькой» было много больше здравура, но, как ни удивительно, закончилась она еще быстрее. Мда… дальше был шотландский виски… впрочем, к этому моменту, качество поглощаемого уже не играло такой существенной роли, как вначале.

– Так вот, – сказал я, – идея, заложенная в спетом тобой эпосе…

– Которая?

– Побег с помощью оборачивания, – пояснил я и с удивлением увидел, как лицо вампира стремительно искажается – словно упомянутый выше свежевыпитый человечишка страдал разлитием желчи.

– Если бы ты расспросил меня следующим утром…

– Если бы я… да ты… могли следующим утром хотя бы думать! – …то, – продолжил граф, – ты бы непременно узнал одну немаловажную деталь: главный герой эпоса, сиречь князь Игорь, доводился родственником защитившему его кочевнику. А потому истинные обстоятельства его побега далеко не столь захватывающи, как повествует легенда. Я бы сказал, они даже слишком прозаичны.