Но вдруг объявится побочный сын, доселе неизвестный, никем не признанный ублюдок, и потребует свою долю ?

Когда Уэстон сказал отцу, что вновь пошел старый слушок о существовании незаконного сына, Нил поклялся, что он чист, а ложные слухи распространяет Датч Холланд. На какое-то время Уэстон успокоился и даже выкрал экземпляр завещания отца из его конторы в Портленде. Нил не солгал: когда он сыграет в ящик, Уэстон будет обеспечен на всю жизнь. Если только сам все не испортит.

Дело в том, что существовала одна проблема, с которой Уэстон не знал, как справиться. Ему нужна была не любая из дочек Холланда. Ему нужна была Миранда. Чего бы он только не отдал за одну ночь с ней! За возможность показать этой царственной, холодной, острой на язык интелектуалке, что такое животная страсть – кровавая, рычащая, ничем не стесненная. Он был отличным любовником и знал, что может продемонстрировать ей пару-тройку трюков, которых она никогда не забудет. Он прямо-таки видел, как она – дрожащая, задыхающаяся, с бурно колотящимся сердцем – умоляет его не останавливаться. Но всякий раз, как он пытался заговорить с ней, она обдавала его ледяным презрением. Поэтому было особенно приятно грезить о том, как она со взмокшими от пота, растрепанными волосами, с раскрасневшимся лицом опускается перед ним на колени и тянется своими длинными гибкими пальцами к «молнии» у него на брюках.

– Когда-нибудь это произойдет, – пообещал он сам себе. – В один прекрасный день она узнает, что может сделать с ней настоящий мужчина.

Уэстон с ухмылкой поддернул брюки, спрыгнул с яхты на пирс и направился к изогнутой аркой неоновой вывеске «Яхт-клуб Иллахи», под которой задержался, чтобы раскурить сигарету. Опять у него перед глазами промелькнул образ Миранды Холланд. Умная, образованная, неприступная женщина с языком острым, как бритва, она уже распланировала все свое будущее и хотела заставить весь мир поверить, будто у нее нет ни времени, ни охоты уделять внимание представителям сильного пола. Но это была фальшивая вывеска. Уэстон чувствовал, что под ее ледяной наружностью скрывается страстная натура. В постели она могла стать настоящей тигрицей.

Он вспомнил, как недавно выследил Миранду на ее черном «Камаро». С ней был парень, Хантер Райли, пасынок сторожа, служившего у Датча Холланда. Конечно, сам по себе этот факт особого интереса не вызывал: Миранда и Хантер были знакомы годами; наверное, она просто согласилась подбросить его до города. Но в том, как она повернулась к нему и улыбнулась, было что-то уж слишком фамильярное. А он так небрежно обнял ее за плечи.

– Сукин сын! – пробормотал Уэстон, внезапно ощутив бешеную зависть к Райли. Да кто он такой? Голодранец! По мнению Уэстона, Райли был типичным неудачником. Он с большим трудом закончил среднюю школу, перебиваясь на тройки, и теперь на средства общины учился в местном колледже, чудом переползая с курса на курс, а в свободное время помогал своему отчиму ухаживать за садом. Чем же эта шваль могла привлечь утонченную Миранду Холланд?

«Женщины!» – с презрением подумал Уэстон, срезая поворот так, что шины завизжали. Опустив верх «Порша», он помчался к «Камню Иллахи» – курорту, который его отец ненавидел всей душой. Но он вышел на охоту и уже не мог остановиться. Надо было как следует перепихнуться. Казалось, машину тянет не мотор, а нарастающий жар у него между ног. Уэстон даже не знал, что его больше заводит – непомерный сексуальный аппетит или страсть к соперничеству, порой толкавшая его на необдуманный выбор партнерш. А впрочем, это не имело значения.

– Миранда... – прошептал он.

Снизив скорость у въезда в курортную зону, Уэстон проехал через массивные ворота и медленно двинулся мимо поля для гольфа и теннисных кортов, мимо чащи цветущих кустарников, отделявшей бассейны от главной автостоянки. Еще не было и десяти вечера, жизнь била ключом, но Уэстон точно знал, что старик Холланд уехал из города на все выходные, стало быть, нет риска столкнуться с ним здесь. И даже если кто-нибудь из сотрудников Датча распознает Таггерта среди клиентов, никто из них не осмелится поднимать шум и не станет выдворять его отсюда. Стало быть, он в безопасности.

Так откуда же взялся этот зудящий холодок беспокойства? Почему ему кажется, что, приехав сюда, он совершил колоссальную и непоправимую ошибку?

Уэстон повернул за угол и увидел перед собой внушительный, отделанный серым камнем и древесиной фасад главного гостиничного корпуса. Шесть этажей неотесанного камня, стекла и кедрового дерева, встроенные прямо в прибрежную скалу и сверкающие в лучах невидимой подсветки, взмывали вертикально вверх. Чтобы добраться до парадного подъезда, нужно было обогнуть фонтан с искусственным водопадом, тоже подсвеченным изнутри, который шумно обрушивал воду на искривленные стволы карликовых сосен и рододендронов.

Чувствуя себя взломщиком, Уэстон поставил машину на стоянке, сунул ключи в карман и направился в бар. Из распахнутых окон доносилась музыка, манившая его подобно голосу сирены. Он не ожидал встретить здесь в этот вечер ни одной из дочек Холланда, но в баре вполне могли ошиваться какие-нибудь занятные девицы.

Совесть слегка кольнула его, когда он вспомнил Кристи. Они занимались любовью на яхте вскоре после обеда, а потом он высадил ее, чтобы она успела на работу. Кристи, конечно, была очень красива: гладкая золотистая кожа, темные глаза и эти невероятно длинные черные волосы. Но с ней все было слишком просто, фактически она стала настоящей сексуальной рабыней, готовой ради него на все. Буквально на все, что угодно. Она вела себя так, словно он был ее всемогущим господином, и это уже стало приедаться ему. Нет, ему нужна была женщина с характером. Женщина, которая сперва оказала бы ему сопротивление, чтобы потом сдаться, лечь и раздвинуть ноги.

Короче, ему нужна была Миранда Холланд. – Ты такой же дурак, как и Харли! – сказал сам себе Уэстон, толкнув дубовую дверь с цветными витражами, и направился в бар.

Ансамбль из Портленда с солисткой в обтягивающем кожаном мини-платье играл какой-то незнакомый ему джазовый номер, довольно жиденький, на его вкус, – слишком много саксофона и мало басов. Уэстон выбрал кабину как можно дальше от эстрады и уселся там, беспокойно барабаня пальцами по столу. К нему подплыла официантка в черной юбке и белой блузке с красным галстучком мужского фасона. Он заказал пива и огляделся по сторонам. Несколько женщин улыбнулись ему, но он не выказал интереса. Они были не только слишком доступны, но и, судя по их отчаянно голодным взглядам, слишком много времени проторчали в этом баре, не находя спроса на свой товар. Нет, сегодня ему хотелось чего-нибудь новенького, необычного. Он знал: сверлящий его зуд не уляжется, довольствуясь такой дешевкой.

Вскоре вернулась официантка и поставила перед ним запотевшую кружку светлого пива. Оно и впрямь было холодным, но не остудило его кровь. Уэстон осушил кружку залпом, с сожалением подумав, что вторжение на заповедную территорию Датча Холланда оказалось не столь уж волнующим приключением.

Он оставил на столе пятидолларовую купюру, вышел из бара и уже направился было мимо фонтана, когда увидел ее – самую младшую из дочерей Датча. В искусственном свете фонарей светлые волосы Тессы казались серебристыми. На ней были обрезанные джинсы, все в лохмотьях по краям, крошечная маечка и короткий кожаный жилетик, расшитый ярко поблескивающими стразами. Словом, внешне Тесса отнюдь не напоминала одну из богатейших невест на этом участке побережья.