– Да, конечно. Но это для профанов. Мы же, посвященные, знаем: Он был послан Отцом, сиречь, Высшим Разумом, чтобы показать людям образец того, какими они должны стать в будущем. Помните, Он исцелял людей?

– Конечно!

– А чем занимается Зинаида Афанасьевна?

– Чем?

– Она с помощью своего сконцентрированного биополя ликвидирует у тещи склеротические бляшки. Результаты блестящие. Скоро, скоро Ольга Платоновна от нас уедет… - в глазах директора возникла грустная надежда. - Кстати, моя жена изумительно выгоняет энергетических глистов.

– Кого? - обалдел Кокотов.

– Не слышали? Ну как же! Это враждебные человеческому организму энергетические сущности. Очень вредные. Вам дадим скидку.

– Да я вроде не жалуюсь…

– Жаловаться начинают, когда уже поздно! - наставительно заметил Огуревич. - Вообще, возможности наших методик безграничны. Я сам, например, по вечерам усилием воли дроблю Зинаиде Афанасьевне камни в желчном пузыре. Человеческие способности удивительны! Вот посмотрите! - Он наклонил голову, словно хотел дружески боднуть Кокотова. - Видите?

– Что?

– Волосы.

– Вижу…

На розовой лысине Огуревича можно было, приглядевшись, различить легкие признаки оволосения, будто весенний ветерок скупо обронил на нее тополиный пух.

– А ведь еще полгода назад там ничего не было! - доложил Аркадий Петрович. - Ни-че-го!! И вот, пожалуйста: исключительно с помощью концентрации воли. А есть и вообще удивительные вещи. Регенерация. Это полный переворот в медицине! Пенсионерка из прошлой партии усилием воли восстановила себе девственность.

– Зачем? - оторопел писатель.

– Зачем! Типичный вопрос непробужденного, - горько усмехнулся директор. - Хорошо, взглянем на проблему практически. Я, например, отрастил себе новый желчный пузырь, удаленный десять лет назад, когда я злоупотреблял вот этим. - Он с грустью указал на рюмку. - К сожалению, не могу вам предъявить так же, как новые волосы. Но вы мне уж поверьте! Академики ультразвуком трижды проверяли и сертификат мне выдали! Вон он, на стенке висит! Принести?

– Не надо… - замахал руками Кокотов. - Но ведь это ж сенсация! Переворот! Об этом надо кричать на каждом углу! В мире миллионы людей без желчного пузыря!

– Вот поэтому-то и не кричат, - скорбно качнул головой Огуревич. - Если эти миллионы отрастят себе по нашей методике желчные пузыри, что же тогда будет? Куда фармакологические монстры денут свои таблетки, микстуры и прочие гадости? Они делают все для того, чтобы никто не узнал. Идут на чудовищные провокации. Представляете, трижды ультразвук подтверждал наличие вот тут, - он ткнул пальцем себе под ребра, - нового желчного пузыря. А на четвертый, в присутствии телекамер, - не подтвердил. Вы понимаете?

– Понимаю…

– И они, монстры, тоже понимают, что это только начало. Со временем человек научится выращивать себе новую печень, почки, утраченную конечность. Мозг, наконец! И где окажутся производители протезов и торговцы донорскими органами? На свалке мировой экономики. А от регенерации рукой подать и до практического бессмертия, до воскрешения мертвых. Лазаря помните?

– Которого?

– Которого Иисус воскресил.

– Разумеется.

– Следовательно, за фармакологическими монстрами на свалку экономики последует и похоронный бизнес. Хоронить-то будет некого! Ха-ха-ха! А вы представляете себе мировые обороты заправил ритуальных услуг вкупе с ценой кладбищенской земли?

– Смутно.

– Триллионы. Я вообще удивляюсь, что меня до сих пор не убили! Давайте выпьем!

– Давайте! - Кокотов долгожданным движением взялся за холодный стебель рюмки. - А вы?

– Я? - Огуревич загадочно усмехнулся. - Вы, конечно, знаете, что в микроскопических дозах любой здоровый организм вырабатывает алкоголь?

– Разве?

– Вообразите! До оледенения, когда люди ели исключительно растительную пищу - фрукты, овощи и злаки, этот механизм работал исправно. И человечество было постоянно слегка подшофе, как после фужера хорошего шампанского. Именно эти беззаботные времена в нашем коллективном мифологическом сознании остались в виде воспоминаний об Эдеме, райской жизни. А потом земля покрылась льдом, и люди стали есть мясо. - Директор содрогнулся, а Кокотов вспомнил почему-то укороченные сосиски. - Вот тогда-то механизм и разладился. Люди перестали вырабатывать в себе алкоголь. Но я… мы… с помощью особых методик научились управлять этим химическим процессом в организме. Так что пятьдесят граммов коньячку я себе аз и воздам! Пейте!

Кокотов опрокинул рюмку и почувствовал, как внутри распускается теплый цветок алкогольной радости. Директор же замер взором, засопел, набряк, краснея, и вдруг блаженно расслабился:

– Ну вот. Порядок. Пошла по жилкам чарочка. Жаль, что эта радость скоро человечеству не понадобится!

– Почему? - огорчился Андрей Львович.

– Священное Писание надо читать, господин писатель! Христос ведь четко объяснил, что будет с нами дальше! Но люди не поняли, не захотели понять, что со временем наше биологическое тело перейдет в новое корпускулярноволновое качество. Что такое аура вы, конечно, знаете?

– Обижаете!

– Так вот, предельно упрощая физическую сторону процесса, скажу вам прямо: все наше тело станет аурой, а сам человек станет светом. Именно это и хотел объяснить Сын Божий своим ученикам, преобразившись на горе Фавор. Помните: «одежды его сделались блистающими как снег»? Не поняли ученики. Тогда Он пошел на крайность, чтобы достучаться до глупых людей, одолеваемых похотью, самонадеянностью и жадностью. Он воскрес после смерти. Но как воскрес? Как воскрес! Вспыхнул, оставив на саване свой негатив.

– Это вы о Туринской плащанице? - лениво уточнил Кокотов, гордясь своей осведомленностью.

– Разумеется. А что такое воскресение, как не переход биологического тела в корпускулярно-волновое качество? В свет. Знаете, - вдруг как-то интимно-мечтательно произнес Огуревич, - когда люди станут лучами света, любовь будет… как вспышка… как молния… Представляете?

– Не очень…

– Да, наше будущее трудно вообразить! Но оно уже рядом. А вы что, знакомы с Натальей Павловной?

– Н-нет…

– Но мне показалось… - Аркадий Петрович напряг свои мускулистые щеки и пытливо посмотрел Кокотову в глаза.

– Нет, не знаком.

– А как вы себя чувствуете?

– А что? - насторожился Андрей Львович.

– Да выглядите вы что-то неважно!

– Вы полагаете?

– А вот мы сейчас про вас все узнаем. Минуточку! - Огуревич нахмурился и уставился на дверь, замаскированную портьерами.

Буквально через минуту в кабинете появился сын директора с черной повязкой на лице, при этом шел он вполне уверенно.