– У тебя интересное мышление, – подмигнул Перец. – Из тебя бы получился отличный командующий легионом «Кондор».

– Я в военных стратегиях фронтом командовал, – похвастался Зимин. – Паулюс[19]у меня в плен не в январе, а еще в ноябре сдавался…

– Хорошее качество. А как же страшная Тайна? – прищурился Перец. – Если он возьмет да и расскажет Тайну? И все вокруг начнут вешаться, как на той базе?

– Ну, не знаю, – зевнул Зимин. – Не знаю, есть ли тайна, обнародование которой будет способно перевернуть цивилизацию. Мне кажется, всем давно плевать на все.

– Такая Тайна есть, – сказал Перец. – Наверное…

– Честно говоря, мне плевать, – сказал Зимин. – Густой зеленой слюной. Как всем. Я лично не буду вешаться.

Зимин вспомнил, как ему в девять лет приснился сон, что мир захватили динозавры. И вспомнил, что во сне ему это очень понравилось.

– Не буду вешаться. – Зимин отправился вслед за Ляжкой.

Он забрался в солому, оттолкнул к стене Ляжку и принялся спать, даже не подозревая, что следующий день будет последним днем его пребывания на болотах.

Последний день начался худо. Зимин проснулся и почувствовал, что мир звенит. Мир звенел мерзко и противно, как залетевший в комнату комар. Зимин вспомнил, что так звенит мир перед землетрясениями, и немножко испугался, испугался, что сейчас его будет заваливать скалами. Но потом он вспомнил, что он лежит не в многоэтажном доме, а всего лишь в шалаше из веток засохшей карликовой акации, и бояться обрушения не стоит. Зимин успокоился, и свист сразу же стих.

И тогда Зимин вспомнил, что всю ночь ему снились коридоры и вода.

И анаконды.

Зимин почесался, сказал себе, что анаконды – это к удаче, коридоры и вода – это тоже к удаче. После чего, успокоенный, отправился к гигиенической луже.

За ночь лужа немного подмерзла по краям. Зимин разбил ладонями лед, достал тонкие пластинки и приложил ко лбу. Лед быстро растаял и стек по щекам, это было приятно.

Подошел Перец. Перец был раздет до пояса, он набирал пригоршнями ледяную воду и мылся, громко отфыркиваясь. Зимин искоса посматривал на него, вернее не на него, а на его плечо. Плечо Зимина не было перевязано. Зимин смотрел на это плечо, смотрел на рисунок.

Перец перехватил его взгляд, вытащил белую тряпку и перемотал свой бицепс. Зимин отвернулся.

– Здорово, – сказал Перец. – Мне сегодня особенно здорово. Как тебя зовут?

– Зимин, – ответил Зимин.

– Наверняка Зима? – Перец улыбнулся.

– Да.

– Отлично, – повторил Перец. – Отличнее не бывает. Эй, Ляжка, иди сюда!

– У меня горло болит, – ответил Ляжка и направился к своему колесу.

– Как люди быстро хамеют… – Перец подмигнул. – Горло надо слюной прополоскать…

Зимин был удивлен. Перец вел себя странно, очень странно и необычно. Зимин даже чуть испугался. Он хотел было спросить Перца, здоров ли он, но Перец вернулся в свое обычное настроение и стал рассказывать Зимину, что у него в замке в прекрасном проточном пруду водятся изумительные пиявки: приставишь парочку к вискам – и такое благорастворение…

Прилетели всадники, выдали полведра квашеных бычков, Перец, Зимин и Ляжка позавтракали бычками, хотя Зимина от бычков здорово тошнило. Он хотел даже отказаться, но Перец сказал, что позавтракать надо.

– Ибо бычки чрезвычайно питательны, – сказал Перец. – Один отшельник питался бычками и прожил на них двадцать с небольшим лет. И вообще, сегодня я ощущаю загадочные токи. Мне кажется, сегодня должно что-то произойти…

– Если не будете поспешать со своими отбросами, – крикнул охранник, – то произойдет лишь то, что в обед вы не получите даже этих самых бычков. Камни жрать будете.

Перец не стал спорить. Выплюнул обглоданную рыбью голову, схватил кувалду, схватил штырь и отправился к синеватой, изгрызенной штырями скале. Ляжка поплелся к колесу. Однако, судя по его виду, прежнего энтузиазма он не испытывал – бежать в колесе в веригах было довольно утомительно.

Зимин работал с гирей. Несмотря на отсутствие высококалорийного питания, он окреп еще больше, и ему уже не приходилось впрягаться в веревку всем телом. Иногда он подтягивал гирю даже просто руками. Зимин даже подумывал, не заняться ли ему гиревым спортом, хотя раньше никакой страсти к тяжелому железу не испытывал. Но заняться гиревым спортом ему не удалось.

Сидящий на камне охранник встрепенулся и выпустил в небо красную молнию.

– Зашевелились, гады! – радостно крикнул Перец. – Эй, пердолетчики, я знаю, отчего вы зашевелились! В пределы вашей территории вторглась объединенная армия владетелей Светлозерья! Они идут сюда, прокладывая через болота гать!

– Заткнись! – ответил охранник.

Охранники забрались на самый высокий камень и стали совещаться, размахивая руками и указывая в сторону горизонта.

Зимин бросил гирю, влез на булыжник.

С востока приближалось что-то красное и расплывчатое. Ляжка на камни забираться не стал, продолжал бежать в своем колесе, делал вид, что не обращает внимания.

– Что это? – спросил Зимин.

– Не знаю, – улыбнулся Перец. – Я такого никогда еще не видел. Но красиво. Мне кажется, что в нашей жизни наступают большие перемены. Ты любишь перемены?

– Я люблю помидоры.

Это было неправдой, помидоры Зимин не очень любил.

– Воин не может любить помидоры, – сказал Перец. – От помидоров желудочная сырость развивается, особенно если на ночь есть. А с такой сыростью далеко не уедешь… Красное что-то…

Зимин вспомнил. Тогда, когда Перец и Магистр играли в карты, Магистр что-то говорил о красной пыли… Красная пыль… Там, где пропали эти всадники, там все было засыпано красной пылью…

– Эй, пердолетчики! – весело крикнул Перец. – Сдается мне, ваши дружки вас тут подзабыли! А Воин Зла между тем приближается! Вон он! Я вижу на горизонте его передовые отряды!

– Быстро приближается, – сказал Зимин. – Надо бы что-нибудь сделать…

– А что тут сделаешь, бежать отсюда все равно некуда… Посмотрим лучше. Эй, Ляжка, вылезай из колеса, не время норму выполнять, солнечное затмение сейчас будет.

– Какое? – спросил Ляжка.

– Полное. Прохождение Венеры через солнечный диск.

– Это что, действительно Воин Зла? – спросил Зимин.

– Не знаю, – Перец взвалил кувалду на плечо. – Все может быть в нашем мире. Эй, Ляжка, ты вроде бы хотел с Воином Зла познакомиться? Наверное, это он.