— Зачем ты сегодня солгала? — наконец выдал он.

Исха сделала еще шаг назад.

— Я не…

— Кажется, я уже говорил, что чувствую, когда мне говорят неправду. Поэтому повторяю еще раз: зачем ты это сделала?

Несколько щепок ведунья судорожно пыталась придумать, что ответить. Она и сама слабо понимала, зачем это сделала. Это был один из тех поступков, которые сначала совершаешь, а потом уже думаешь. Не найдя ответа, она разозлилась, это помогло взять себя в руки.

— А зачем же ты отпустил его, если не поверил мне? Я же видела, что князь ждал твоего решения! И только после твоего кивка отпустил.

— Справедливо, — неожиданно легко согласился мужчина. Градус напряжения чуть упал.

— Так зачем же? — настаивала ведьма.

— Затем, что ты этого захотела.

Женщина раскрыла рот от удивления. С каких это пор ее желания стали так много значить?

— Боюсь, что я тебя сейчас не совсем поняла.

— Нечего тут понимать, — грубо отрезал десница. — Но я надеюсь, что у тебя была веская причина отпустить на волю отъявленного негодяя. И я также очень надеюсь ее сейчас услышать.

Она прикусила губу, нарезая круги, насколько позволяло помещение, и пыталась подобрать слова, но никак не могла. В конце концов, решила просто сказала, как есть.

— Он спас мне жизнь там. Я просто вернула долг.

— Та-а-ак, это что-то новое, — протянул ее собеседник, присаживаясь на кресло. — Почему ты мне сразу обо всем не рассказала?

Исха пожала плечами.

— Он единственный там отнесся ко мне по-человечески. Освободил руки от веревок, дал выпить, когда я мучилась жаждой. Но самое главное, он хотел помочь мне бежать. Именно он дал мне нож, которым я убила Лихого, — она задумчиво уставилась на свои ладони.

— Опасная женщина, — с серьезным лицом подтвердил Веренир.

Исха застыла, стоя спиной к деснице, и медленно обернулась.

— Это ты надо мной насмехаешься что ли? — прищурилась она.

— Если только немного, — чуть улыбнулся Веренир. Улыбка вышла усталой. Только сейчас ведьма поняла, насколько маг выглядит изможденным. Под глазами залегли глубокие темные круги. Это было видно даже в свете единственного светильника.

— У тебя все хорошо? — насторожилась женщина.

— Что со мной будет? — пожал плечами десница. — Просто день выдался тяжелым, — он потер уставшие глаза. — Знаешь, не думаю, что один или даже несколько сволочей смогут причинить городу какой-то вред. Без вожака они разбежались, как крысы. Уверен, сбежали многие. Скатертью дорога. Но все же странно, зачем этому Йерскаю помогать тебе? Ты его когда-то до этого видела?

Исха задумалась на миг.

— Нет, не думаю. Но ты не допускаешь мысли, что я могла ему просто понравиться? Ну, или… Он меня пожалел?

Он отрицательно покачал головой.

— Слишком просто. Так не бывает.

— А, по-моему, это ты все усложняешь, — Исха стала перед десницей, скрестив руки на груди. Она сейчас была лишь в нижнем платье, с открытыми шрамами, но почему-то даже не думала об этом.

— К тому же странно, что он не явился за деньгами, — не унимался десница. — Любой на его месте…

— Нет, здесь ты не прав, — перебила Исха. — Я его прекрасно понимаю: чудом избежав казни, он решил поскорее уйти отсюда подальше. А ну как передумают? А может быть, он сейчас отсыпается где-то дома и лечит раны, а придет, когда почувствует себя лучше. Ты вообще видел, что с ним сделали там, в темнице?

Веренир снова покачал головой, не соглашаясь с собеседницей. Но пока оставил эту тему. Он встал с кресла и подошел к двери, собираясь уходить, но вдруг резко обернулся.

— Да, чуть не забыл. Тебя хочет видеть князь.

От неожиданности Исха потеряла дар речи. Открыла рот, закрыла, снова открыла.

— Ты его заинтриговала.

— Что ты ему про меня наговорил?

— Только правду, ни больше и ни меньше. Завтра в городе объявят радостную весть, — при этих словах Веренир скривился так, что Исхе стало понятно: радостью для него тут и не пахнет. — По случаю Уродожа* [осенний праздник плодородия в честь окончания сбора урожая] замок открывает ворота для горожан. Будет большой пир и ряжение. Внутрь пустят каждого, кто придет в костюме и маске.

— Кажется, ты не в восторге от этой затеи.

Десница вздохнул.

— Я категорически против, но, когда Тройтану что-то взбредет в голову, это уже ничем оттуда не выбьешь. Понадобятся колоссальные усилия, чтобы обеспечить безопасность князя и его приближенных.

— Я думала, вопросами безопасности занимается княжеский шуйца.

— Наивная женщина…

Исха вскинула на него взгляд. В ее глазах сейчас отражалось пламя, и они казались янтарными.

— Определись уж: опасная или наивная?

— Разве одно другому мешает? — он улыбнулся, тихо хмыкнув. — Через три дня будет праздник, и я официально представлю тебя князю. На рассвете отправлю к тебе портниху. Твоя теперешняя одежда не совсем то, что нужно для пира.

Исха начала возражать.

— Ты всерьез полагаешь, что с меня убудет от еще одного платья? К тому же, появившись в таком наряде перед князем, ты нарушишь правила этикета.

Он преодолел оставшееся расстояние до двери и уже взялся за задвижку, готовый выйти.

— Веренир, погоди, пожалуйста.

Мужчина замер, а затем медленно обернулся. Его взгляд был настороженным, он внимательно смотрел ей в глаза, стараясь не опускаться ниже, чтобы не смущать женщину. Все-таки это он пришел к ней ночью, и было бы странно, если бы она спала полностью одетой. Злость давно испарилась.

— Что случилось с моим амулетом? — наконец задала она вопрос, который мучил ее уже много дней. — Может быть, с ним силы вернулись бы быстрее?

— Боюсь, что мы уже этого не узнаем. Он рассыпался буквально в пепел, когда ты… вернулась.

Что-то подобное Исха и предполагала. Но все равно стало как-то не по себе.

— Если захочешь, я покажу тебе, как можно обойтись без него, — добавил маг, с трудом подавив зевок. — Но не сегодня.

— Спи крепко, — напутствовала она.

Просто невозможный человек. То сама любезность, то вдруг грубит. То кидается за ней в лес, полный разбойников, то многими днями не находит на нее и щепки времени. То накидывается с обвинениями, то смеется. Исхе не нравилась такая неопределенность. Она не понимала, как вести себя рядом с ним и от этого нервничала.

***

Посреди огромного зала ведьма чувствовала себя абсолютно беспомощно. Вокруг царил неимоверный шум, который издавали около сотни гостей, приглашенных в тронный зал.