— Про ваши интересы мне все понятно, — резко отозвалась Женя.

— В каком смысле? — не понял Алекс.

— Знаешь, я все-таки не полная идиотка, — усмехнулась Женя. — Я же понимаю: если израильские спецслужбы занимаются человеком, ограбившим европейский банк, то не за «спасибо».

Женя смотрела на него с насмешкой. Ей было приятно немного осадить Алекса.

Алекс промолчал. Он понимал: нет у него никаких прав переубеждать Женю. Хотя бы потому, что его организация и лично он вели себя по отношению к ней… мягко говоря, бестактно.

К тому же она права: если бы не яростное стремление спецслужб узнать, где все-таки находятся похищенные средства… Тогда Дескампса давно бы уже арестовали. И выполнили бы все правоохранительные обязательства.

Но деньги, огромные деньги, украденные Оливье Дескампсом, продолжали бы пребывать неизвестно где. А со временем и вовсе канули бы в бездну, будто сокровища из приключенческого романа.

Неудивительно, что руководство Алекса не оставляло надежды убить двух зайцев: заполучить террориста и проникнуть в тайну счетов.

Женя расценила его молчание как замешательство.

— А я должна пользоваться этим телефоном как обычным? — спросила она. — Я по нему могу еще кому-то звонить или мне с двумя ходить?

— Кому звонить? — очнулся Алекс от своих мыслей. И сразу же понял бестактность своего вопроса. — Извини… Конечно же, с него можно звонить кому угодно. Только если ты говоришь о личных звонках, то знай: он прослушивается круглосуточно…

— Ах, ну да, — поняла Женя.

Она повертела в руках телефончик — такой компактный, симпатичный и такой… многофункциональный.

— Как он прибудет на «Мейнстрим»? — спросила она.

— Об этом он Лейбману не сказал. Скорее всего, на своей лодке или на машине.

— А куда?

— Пока она пришвартована в районе Эйлата. Но мы ждем, что он попросит перегнать ее в другое место. И время встречи тоже скорее всего изменит.

Алекс был совершенно уверен: Оливье Дескампс будет принимать всякие меры предосторожности, заметая следы, как лиса.

Психологический портрет Дескампса весь строился на осторожности. По словам Лейбмана, он все время меняет планы, нутром чувствует опасность. Паранойя превращает человека в задыхающегося, загнанного зверя… В предварительном диагнозе Дескампса Алекс не сомневался. Думая, что за ним следят все мыслимые спецслужбы, хакер мог пойти только этой дорогой.

Нельзя бесконечно наращивать защитные слои. Дескампс уже год живет один, мечется из одного укрытия в другое, ни на минуту не ослабляет бдительности. Никаких отдушин, никаких личных связей, никаких возможностей расслабиться. Долго он так не выдержит. Он уже на пределе. И оттого еще более опасен.

Алекс поднял глаза на притихшую Женю. Она сидела, положив руки на колени, словно школьница. Ее лицо было очень серьезным. Боится. И очень хорошо, что ей страшно. Пусть осознает всю серьезность положения и не рискует.

— Женя, — снова заговорил он. — Я тебя уверяю: все это не затянется. Очень скоро ты будешь свободна. Лейбман передал Дескампсу: ты можешь задержаться в Израиле на три дня — это максимум. А потом с ним будет работать уже другой брокер, представитель местного филиала. Так что соберись. С этой минуты надо быть в постоянной готовности. Все надо делать быстро, четко, времени нет. Второго шанса тоже.

Женя кивнула головой, показывая, что все понимает.

— Пока потренируйся с телефоном. Вот смотри, здесь уже забиты все нужные номера. Я и представитель местного филиала. Вот номер мамы — на случай, если нужно взять паузу. Например, мы слышим, что он назначает тебе встречу. Но место или время нас не устраивают. Тогда мы тебе перезваниваем от лица твоей мамы и говорим: она плохо себя чувствует. Или вот, например…

Его прервал звонок его собственного мобильного.

— Извини. Да?.. Хорошо, сейчас выезжаю.

— Что-то случилось? — с тревогой спросила Женя, заметив на его лице явную тревогу.

— Нет, все в порядке… Просто я должен уехать. Ненадолго.

* * *

Прошел час после того, как Алекс ушел. Внезапно Женей овладела жестокая паника. Послезавтра, послезавтра — боже мой, как же все-таки страшно!

Она заметалась по квартире, время от времени забираясь с ногами на кресла и диваны, стискивая руками плечи, пряча лицо в колени, отчаянно пытаясь успокоить нервную дрожь. Дрожь не проходила. Женя вдруг поняла: вот она, подоплека жизни хитроумных, блестящих Джеймсов Бондов — неуверенность в успехе, зыбкость планов и отточенное годами практики умение держать себя в руках, чтобы не сорваться, если что-то пойдет не так.

Впрочем, она не испытывала никакого сочувствия к единственному воплощению джеймс-бондовской силы духа, которое знала, — к Алексу. Более того, она вдруг опять на него разозлилась.

Ну разве так можно? Пришел, нагрузил информацией и сбежал. Ему что, все равно, как она себя чувствует? Боится, что Женя закатит истерику от страха перед предстоящим испытанием? И что придется ее утешать, успокаивать, обнадеживать — ее, глупую, неопытную, трусливую девицу?!

Страх растворился в ярости. Сбежал! Ну так я все равно тебя достану! Я найду тебя и… Тогда тебя самого нужно будет утешать, Бонд, Джеймс Бонд. Женя, с удесятеренной силой тыкая в кнопки, набрала номер Алекса. Она намеревалась высказать ему все, что думает по поводу… по поводу всего подряд — грядущей операции, поведения Алекса, методов Моссада, с помощью которых они находят нужных людей и бросают в самое криминальное пекло…

Номер, однако, оказался недоступен. Может, с этого, с новенького аппарата позвонить? Нет, слова, которые она хочет сказать удравшему от нее Алексу, совсем не для прослушки.

И тогда, чтобы не оставаться наедине со своими тревожными мыслями, она позвонила Диме:

— Привет!

— Привет, — явно обрадовался он.

Было приятно услышать его ровный низкий голос.

— Ты освободилась? Может, все-таки полетаем?

— Нет, Дим, не могу, я так — поболтать…

— Ну, давай болтать, — согласился он. — Сейчас только, подожди, я возьму сигареты и устроюсь поудобнее…

Где-то с полчаса они просто беседовали ни о чем — обычный пустой треп, удачно растворяющий скуку и раздражение. Неожиданно их разговор прервался пронзительным, ритмичным сигналом.

— Это у тебя, что ли, звонит? — спросил Дима.

— Нет, — ответила она и вдруг поняла, что именно у нее.

На подоконнике — там, где она его оставила, думая, звонить ли Алексу или нет, — лежал ее новый телефон и чуть вздрагивал в такт незатейливой мелодии.

Женя осторожно взяла его в руки. Номер не определился. «Может, все-таки Алекс?» — еще надеялась она, но, уже нажимая кнопку ответа, знала — нет, это не Алекс.