– Значит, Стюрмир конунг отказался продать вам железо? – переспросил Торбранд конунг.

Отставив кубок, он покусывал соломинку, и в его водянистых глазах плавало раздумье. Торбранду сыну Тородда было тридцать пять лет, но в его светло-русых косах на висках уже заметна была седина. Он был некрасив – с острыми чертами лица, крупным носом, нависавшим над широким тонкогубым ртом. Бледность и светлые волосы делали его внешность бесцветной и невыразительной, но пристальный и умный взгляд блекло-голубых глаз быстро рассеивал это впечатление. Враги называли Торбранда конунга Троллем. К тому же он был умен и осторожен, ему везло в походах, и за девять лет своего правления он не проиграл ни одной битвы.

– Нельзя сказать, чтобы он отказывался, – уточнил Модольв. – Но подобные цены, по сути дела, можно посчитать отказом. На них особенно настаивал его родич Гримкель Черная Борода, из рода Лейрингов.

– Гримкель – глупец! – Торбранд конунг махнул рукой с зажатой в пальцах соломинкой, как будто отмел недостойного прочь. – Он очень нахален, но только в тех пределах, которые ему положит конунг. Никогда он не решился бы на ссору с вами без позволения Стюрмира. Какова лошадка, такова и уздечка!

– Так что он там говорил про меня? – требовательно крикнула с середины женского стола кюна Бломменатт. – Я что-то плохо расслышала. Расскажи еще раз, Модольв ярл, и погромче. Пусть все люди слышат, что о нас думают квитты!

Торбранд конунг покосился на жену. Гримкель Черная Борода – не мудрец, но во мнении о кюне Бломменатт не слишком ошибся. Это была весьма честолюбивая женщина; у нее имелось двое сыновей, и она никак не могла смириться с тем, что конунгом станет только один из них, Тормунд, а Торгейру, ее любимцу, чуть ли не всю жизнь придется дожидаться престола. Но ведь Торгейр ничуть не хуже старшего брата, а значит, конунг просто обязан завоевать для младшего сына еще одну державу! «Что тут такого особенного?» – с воодушевлением говорила она на пирах и оглядывалась, словно удивляясь, что среди сотни доблестных воинов, сидящих за столами, ни у кого нет большого желания ее поддержать. Она была не глупа, но никогда не задумывалась о том, чего будет стоить другим людям исполнение ее желаний.

Торбранд конунг на это обыкновенно отвечал, что он не будет возражать, если его взрослый сын отправится на завоевание новой державы, но кюна Бломменатт считала, что эту задачу должен взять на себя отец. Торбранд конунг никогда не позволял жене руководить собой, но слухи о ее честолюбивых мечтах распространялись по всему Морскому Пути и порождали множество ненужных разговоров и сложностей. И в своем последнем походе Модольв ярл, кстати двоюродный брат кюны, как раз и пожал плоды ее неразумного честолюбия.

– Я бы лучше попросил Модольва ярла припомнить, что еще говорил Гримкель Черная Борода о нашем оружии и наших кораблях, – сказал Торбранд конунг, взглядом позволив родичу не замечать вопроса кюны. – Не обещал ли он забить нам в глотку то железо, которое вы честно хотели купить?

– Если и не обещал, то только потому, что постыдился Фрейвида Огниво, – вместо дяди ответил Хродмар. – Если бы не Фрейвид, то Гримкеля удалось бы успокоить только мечом. Ему не терпелось подраться.

– Все дело в желании – кто очень сильно хочет, тот непременно добьется! – заметил Хравн хёльд из усадьбы Пологий Холм. – А драку найти гораздо легче, чем дружбу.

– И в этом я бы охотно ему помог! – сказал Хродмар. – Самого Фрейвида хёвдинга нельзя обвинить в неуважении к гостям, но прочие квитты обходились с нами не слишком дружелюбно. У них немало удальцов, кому хочется испытать свою удачу! Старший сын их конунга считает себя совсем взрослым и задирает всех встречных.

– Сколько ему лет? – ревниво спросила кюна Бломменатт.

– Семнадцать, надо полагать. Этим летом он уехал от воспитателя к отцу.

– И его воспитателем, мне думается, был Фрейвид Огниво? – уточнил Торбранд конунг.

– Да.

– Твой будущий родич? – слегка улыбнувшись, спросил конунг. Когда он улыбался, уголки его губ не приподнимались, как у всех людей, а опускались вниз, а глаза оставались пронзительно внимательными.

– Да, – просто ответил Хродмар.

– Выходит, что и сын конунга тебе вроде родича! – крикнул Снеколль Китовое Ребро.

– Нет. – Хродмар решительно мотнул головой. – С ним я ничего общего иметь не желаю. Мы с ним условились встретиться снова через полгода, на Середине Зимы.

– Зачем? – Торбранд конунг поднял брови, но по глазам его было видно, что он уже и сам догадался.

– Он тоже хотел стать зятем Фрейвида, надо полагать, – невозмутимо ответил Хродмар.

– А что об этом думает сам Фрейвид?

– О Фрейвиде никогда нельзя знать наверняка, что он думает! – вставил Модольв. – Он как неверный лед – если на вид все гладко, это еще не значит, что можно смело ставить ногу. Но его дочь выбрала Хродмара, и он согласился с ее выбором.

Люди в гриднице одобрительно засмеялись, раздались выкрики, посыпались вопросы о сроке свадьбы, размерах приданого и красоте невесты. Хродмар слушал все это с невозмутимым лицом и только дышал чуть чаще.

– Дочь Фрейвида – очень красивая девушка! – подчеркнуто четко выговорил Модольв, повысив голос. «Не думайте, что теперь за Хродмара согласится выйти только уродина», – звучало в его словах, и очень многие поняли его правильно. – Она разумна, учтива, хорошая хозяйка. Она знает целебные травы и умеет ходить за больными. Если бы не она, то едва ли хоть кто-то из моей дружины вернулся бы домой.

– Такая невеста стоит недешево! – заметила кюна Бломменатт.

В голосе ее сквозил оттенок тщательно скрываемой ревности. Любые достоинства других женщин она воспринимала как вызов. К тому же ей было неприятно, что в ее близкой родне завелся такой урод, каким стал теперь Хродмар; она досадовала на племянника, будто он сам был виноват, стыдилась этой глупой досады, а из-за этого стыда злилась еще сильнее и теперь выискивала в поведении Хродмара промахи, которые могли бы оправдать ее досаду.

– И вы думаете, что Фрейвид Огниво легко отдаст ее вам? – продолжала кюна. – Если правда все то, что я о нем слышала, этот человек не упустит своей выгоды. Мне думается, что за сына конунга Фрейвид отдаст дочь гораздо охотнее, чем за тебя. Ведь он так и не довел дело до настоящего обручения?

– Послушай, сестра… – начал Модольв, бросив тревожный взгляд на лицо Хродмара.

– Послушай, госпожа! – перебивая его, веско произнес Хродмар. Поднявшись на ноги, он повернулся так, чтобы лучше видеть кюну за женским столом, и положил руки на пояс. – Я не знаю и не хочу знать, что там думает и замышляет Фрейвид хёвдинг. Но его дочь будет моей женой, даже если мне придется сходить за ней в Нифльхель*. Так будет, что бы ни случилось. И я прошу это запомнить всех, кто сомневается в моей удаче!

– Вот теперь я узнаю прежнего Хродмара сына Кари! – с удовольствием воскликнул Торбранд конунг, пока обиженная кюна подыскивала ответ. – Ты вернулся таким же, каким уплывал! А в твоей удаче глупо сомневаться, если проклятие квиттинской ведьмы вместо гибели принесло тебе хорошую невесту! Пожалуй, я отдам тебе «Кленовый Дракон». Что ты скажешь на это?