Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Если не идиот, то понял.
Я обнимаю себя руками за плечи и начинаю нервно кусать губы. Что теперь будет? Рома расскажет обо всём родителям или просто отстанет?
Воронцов переводит на меня свой цепкий взгляд и слегка щурится.
— Ник, если в будущем ты захочешь разорвать отношения с парнем, то делай это решительнее, пожалуйста. Обрубай все концы, не позволяй уговорам и признаниям в любви сбить тебя с толку. В твоих словах не должно быть двойного смысла и жалости. Этим ты даёшь маленький, но шанс на то, что всё ещё можно исправить.
— У меня больше не будет отношений, — я решительно мотаю головой, ощущая, как слёзы начинают жечь глаза. Это потому, что я представляю, как улетает Глеб, а я остаюсь здесь одна. — Никогда и ни с кем.
— Я уже говорил тебе, что ни от чего в жизни не стоит зарекаться.
Он устремляет взгляд на дорогу и давит на газ. Я тоже отворачиваюсь к окну и пытаюсь понять, что я делаю не так?
В салоне автомобиля воцаряется длительное и напряжённое молчание, которое мы сохраняем до самого дачного посёлка.
Глава 29
Глеб выходит из автомобиля, открывает ворота, а затем проезжает во двор.
Дом, в котором мы проведём все выходные, двухэтажный и выстроен из красного кирпича. Это всё, что я пока могу рассмотреть, потому что во дворе не горит свет.
Воронцов помогает мне выбраться из машины и проводит в дом. К моему удивлению, внутри тепло, будто кто-то заранее включил отопление, чтобы мы не замёрзли.
Я снимаю с себя обувь и куртку, прохожу по первому этажу и заглядываю на кухню, в уборную, а затем в кладовку. Здесь уютно и чисто: новая мебель, сантехника и хороший ремонт. Кухня и гостиная соединены в одну комнату. Когда Воронцов говорил, что это дача его отца, я почему-то представляла старую ветхую лачугу. Впрочем, мне было всё равно, где быть, лишь бы только с ним.
Слегка улыбнувшись, я прогоняю от себя дурацкое настроение, которое сопровождало меня всю дорогу. Глеб не сказал мне ничего оскорбительного, просто дал совет на будущее, которое я без него не представляю. Но это не его вина.
Я слишком долго пыталась быть хорошей для Ромки, а в итоге получилось то, что получилось: бывший парень принял недосказанность между нами и мою жалость за сомнение и продолжал идти напролом. Не знаю, что именно сказал Воронцов Ромке, но думаю, что теперь он вряд ли позвонит или приедет ещё раз. По крайней мере, не в ближайшее время.
На втором этаже находится ванная комната и две спальни. Я выбираю ту, где кровать пошире. Достаю из сумки одежду, которую захватила с собой, и раскладываю на полочке в шкафу. Фотоаппарат оставляю на комоде. Возможно, завтра мы с Глебом прогуляемся по окрестностям, и я найду для себя какой-нибудь вдохновляющий пейзаж.
Переодевшись в бежевое платье чуть выше колен, я спускаюсь на первый этаж и распаковываю привезённые продукты. В набитых пакетах есть всё необходимое, чтобы не умереть с голоду как минимум неделю. Вот только нам так много не понадобится — мы пробудем здесь всего два дня. Слишком мало, чтобы насытиться друг другом.
На дне пакета я обнаруживаю две бутылки сухого вина. Самое то, чтобы расслабиться и отлично провести время, ни о чём не думая. Отрезвляющее будущее наступит когда-нибудь потом, позже… Сейчас только яркие эмоции и прекрасная возможность взять от жизни всё.
Пока Глеб вместе со сторожем пытаются включить во внутреннем дворе свет, я готовлю для нас ужин и нарезку под вино. Кое-как откупорив бутылку, наполняю бокал и делаю несколько жадных глотков. Сегодня я уже пила, поэтому лёгкое опьянение наступает достаточно быстро, и по телу расползается приятное тепло, которое щекочет откуда-то изнутри. Я не останавливаюсь. Пью ещё и ещё… Можно сказать, что у меня стресс и таким образом я пытаюсь заглушить дурацкое предчувствие, которое то и дело терзает душу. Интересно, Рома расскажет отцу о том, что мы с Глебом уехали вместе? Что не было никакого спа-комплекса с сокурсниками? Как мы будем оправдываться? И нужно ли…
Воронцов возвращается в дом спустя полчаса, вытирает влажный от пота лоб и сообщает, что свет наконец-то починили. Я тут же выглядываю на улицу и смотрю, как за окном кружат снежинки. Просто волшебно!
Глеб поднимается наверх, принимает душ и через короткое время спускается ко мне, занимая место на диване в гостиной. Под его внимательным взглядом я становлюсь неуклюжей и рассеянной, проливаю на стол вино, дважды роняю вилку и каждый раз при этом тихо чертыхаюсь.
— Кажется, кому-то нужно завязывать с алкоголем, — насмешливо произносит Глеб.
— Кажется, кто-то слишком пронзительно на меня смотрит, — отвечаю я ему. — Ты, кстати, будешь вино, а то я уже половину бутылки опустошила?
— Нет, я тебе взял.
— М-м, решил меня напоить?
Глеб не отвечает на вопрос, будто это само собой разумеющееся. Я выключаю плиту, где уже приготовилась паста, снимаю с себя передник и с бокалом вина, плавно ступая по деревянному полу босыми ступнями, направляюсь к нему. Со стороны я кажусь себе взрослой, соблазнительной и изящной… Настоящей женщиной. Совсем как любовница Глеба по имени Оля, которую мы встретили в супермаркете. Мне бы хотелось быть на неё похожей.
Я подхожу к акустической системе, подсоединяю её к розетке и, недолго помучившись, включаю медленную песню. В доме есть всё необходимое для создания романтической обстановки. И даже камин!
— Мне здесь очень нравится, — произношу я, повернувшись к Воронцову лицом. — Честно признаться, не думала, что здесь так здорово.
Он усмехается и, не стесняясь, скользит по мне взглядом, отчего щёки моментально загораются румянцем. За городом, где вокруг никого нет, создаётся непередаваемое ощущение свободы. Нас никто не найдёт. Никто не увидит. Мы можем делать всё, что только захочется.
— На самом деле лет пять назад на этом месте стояла полуразрушенная хижина. Я снёс её и построил новый дом.
— Ого, тогда это многое объясняет. Часто здесь бываешь?
— Я — редко. Почти каждое лето на даче проводят Света с Алиской. А зимой здесь никого нет.
— … кроме нас с тобой, — дополняю я.
В динамиках начинает звучать одна из моих
