– Кто это сделал? – вскричал Гелиодор так, что земля дрогнула.

Криолина вновь поднялась в воздух. Она знала, кого искать. Но не обнаружила в толпе ни Гиацинта, ни Карнеола. А кроме них, никто не мог вмешаться в церемонию.

Пиритти с Пироппо чуть не плакали. Прямо на их глазах брат лишился возможности участвовать в поединках. Без кольца это невозможно. Так что все кончено. И это после стольких ухищрений. Сентария и Луна боялись даже посмотреть на Аметрина. Вокруг возмущенно галдели:

– И что теперь?

– Да! У всех такой вопрос!

– Это нечестно!

– Прошу вас, успокойтесь, – прогремел Гелиодор, перекрывая рев толпы. – Я пока не знаю, как быть, но мы обязательно что-нибудь придумаем.

– Аметрин должен быть в поединках! – недовольно гудели зрители. – Мы требуем!

Луна наконец-то рискнула взглянуть на Аметрина. И в эту секунду юноша встал, выпрямившись во весь рост, и торжествующе воскликнул:

– Не нужно ничего решать!

Он поднял вверх руку. На безымянном пальце гордо сверкал перстень с аметрином.

– Как? – ахнула потрясенная толпа.

– Не знаю, – честно признался Аметрин. – Кольцо только что само появилось на моей руке.

Воцарилась тишина, которая, впрочем, не была долгой. Вскоре она сменилась оглушительным ревом.

– Спасибо, Эссантия! – кричал народ.

– Самая справедливая и честная!

– Аметрин! Аметрин! Аметрин! – начали скандировать огненные воины.

Тут же к ним присоединилась вся площадь.

Аметрин признательно склонил голову, прижав руки к груди. Теперь ничто не могло помешать ему участвовать в поединках. Никто не смел спорить с решением Эссантии.

Дав людям выплеснуть эмоции, Александрит продолжил церемонию, но шкатулка открылась только раз, добавив еще одного участника. В итоге к поединкам оказались допущены девять человек. Восемь юношей и одна девушка. Причем девушка была так занята своими тайными мыслями, что, кажется, даже не осознала, что произошло.

– Подожди! Нам нужно поговорить, – окликнула Луну Виолана, едва церемония закончилась.

– Поздравляю тебя! Я так рада! – Луна обняла ее. – Быть единственной девушкой на поединках – большая честь!

Луна говорила искренне. Виолана была умна и отважна. Луна вспомнила, что во время последней стычки с Жадеидой именно воздушные подружки заманили ведьму в ловушку. Они направляли на нее потоки ветра, наполненного запахами ягод, молодой листвы, древесной смолы, распаренной земли, и одурманенная ведьма потеряла голову, послушно следуя за ними. За это обе девушки получили орден, и никто не собирался оспаривать их заслуг. Хотя… Перед глазами Луны возникла сцена в обсерватории, когда они все, склонившись над картой, обсуждали план действий. Виолана сосредоточенно следила за карандашом Мориона, отмечавшего дорогу. А Сильвина то поглядывала в зеркальце, то бросала кокетливые взгляды на молодых людей. Последние, к их чести, не обращали на нее внимания, полностью погруженные в обсуждение. Но Сильвина не сдавалась. Она хлопала ресницами и краснела, смеялась невпопад низким грудным смехом. Луну это сильно раздражало. Но она одергивала себя, говоря, что сейчас не время для личной неприязни. Именно тогда Виолана, которая во всем следовала за подругой, впервые не поддержала ее. Она с головой ушла в составление плана и даже внесла несколько дельных предложений, чем вызвала презрительную усмешку Сильвины.

Во время операции Виолана вела ведьму назначенным маршрутом, не сбившись ни на сантиметр. Сильвина же сначала жаловалась на духоту, а потом была занята поиском укрытия. Она ужасно боялась, что Жадеида ее заметит. Так что всю работу выполнила Виолана. Зато потом, когда все закончилось, Сильвина рассказывала, что только благодаря ей Жадеида их не заметила. Виолана не одергивала подругу. Поэтому все были убеждены, что обе девушки заслужили награду. А вот Луна так не считала.

Чем ближе она знакомилась с Виоланой, тем больше понимала, что та совсем не похожа на свою подружку, хоть и подражает ей во всем. Поэтому теперь Луна искренне радовалась за Виолану.

– Спасибо, но я сейчас не об этом, – торопливо проговорила Виолана. – Надо срочно отыскать Сильвину.

– Ну уж нет. Не имею ни малейшего желания с ней общаться. Хватило мне ее на церемонии.

– О том и речь. Я хорошо ее знаю, но такого не видела никогда. Когда подушка с кольцом взорвалась, у Сильвины были такие глаза… что мне стало не по себе.

– Я не заметила ничего особенного. Она просто стояла и излучала вокруг себя недовольство и презрение.

– Нет, я уверена. В ее глазах была такая злоба… А когда кольцо исчезло, в них промелькнуло торжество.

– Ты хочешь сказать, что она причастна к случившемуся? Но не могла же она бросить огненный шар. Скорей тут отец Аметрина постарался, – выпалила Луна и прикусила язык.

Они договорились ни с кем не обсуждать проблемы Аметрина. О его неприятностях с отцом знали только Эгирин, Сентария и Кианит, да и то последний – случайно. В тот день в саду Манибиона по лицам друзей Кианит сразу понял – что-то случилось – и прямо спросил об этом. Аметрин все ему рассказал.

– Не могла, – ответила Виолана.

– Ну и не забивай себе голову, пойдем веселиться. Такая радость – вы участники поединков! А ты думаешь о недовольной физиономии Сильвины. Она просто завидует вам, вот и обрадовалась, решив, что Аметрин не пройдет. Обычное злорадство, не обращай внимания.

И Луна потащила Виолану к друзьям.

Гелиодор и Александрит прямо с церемонии направились к порталу, где должен был находиться военный викариум, которого оба подозревали в совершённом злодействе.

– Аметрина жаль, – злился огненный правитель. – Хорошо, что он крепкий парень. Не каждый бы такое выдержал. Ведь ему приходится идти против воли отца. Вообще-то мы не должны поощрять такое, но что же делать?

– Думаю, мы поступаем правильно. Нельзя лишать Аметрина шанса. Надеюсь, Гиацинт одумается. Ведь у него еще два сына подрастают.

Правители быстрее ветра домчались до портала. Спрыгнули с лошадей, бросили поводья остолбеневшим часовым и устремились к караульному домику. Часовые застыли, разинув рты. Нечасто к ним наведывались столь знатные персоны.

Распахнув дверь комнаты, Гелиодор от неожиданности замер на пороге, так что Александрит врезался в его широкую спину. Выглянув из-за плеча друга, Алекс и сам остолбенел. Они ожидали чего угодно, только не этого.

Гиацинт спокойно расхаживал по кабинету. На его лице не было ни намека на раздражение, гнев или беспокойство. Причесанный и безукоризненно одетый, он вел урок, объясняя веснушчатым лохматым новобранцам тактические приемы. Обернувшись на скрип двери, он недоуменно взглянул на правителей, а новобранцы вскочили, вытаращив глаза. Гелиодор нетерпеливо махнул рукой, и они сели. Викариум невозмутимо закончил фразу, подождал, пока ученики запишут ее, потом извинился и вышел из кабинета. Правители послушно направились следом за ним в соседнюю комнату, служившую буфетом для часовых. Там уже суетился Карнеол, ставя на стол пузатый чайник и вазочки с угощениями.