Итак, это была неделя перед выпускным, и все планировали свой грандиозный романтический вечер из танцев и секса. Нашу группку в тот день больше волновало, кому посчастливится высыпать себе в рот крошки со дна пачки «Доритос».

А потом случилось немыслимое. Меня пригласили на выпускной.

Так, пока вы не стали представлять какой-нибудь потрясающий, прекрасный момент, как девушка подходит ко мне с табличкой, на которой от руки написано «ВЫПУСКНОЙ?», и цветочные лепестки падают с неба, давайте я поделюсь с вами унылой реальностью. Приготовьтесь. Еще разок: спрячьте острые предметы.

Келли: Эй, Шейн, можно тебя на секундочку?

Я: Хочешь поговорить у мусорного бака в день рыбных палочек? Наверное, это что-то важное.

Келли: В общем… Хочешь пойти со мной на выпускной?

Я: Э-э… Что?

Келли: Я серьезно.

Я: Ты лесбиянка. Настоящая лесбиянища. У тебя постоянно струпья на предплечьях.

Келли: Как это связано с моей ориентацией?

Я: Не знаю. Но это не кричит «люблю члены».

Келли: Тебе бы не пришлось платить.

Я: Почему? Это что, какая-то благотворительность? Тебя директор подговорил? Я все время говорю ему, что не умираю. Просто у меня лицо умирающего.

Келли: Нет. Мой папа собирается заплатить тебе.

Я: Почему? Он даже не тратит деньги на шампунь. В смысле, с твоих волос стекает больше жира, чем с фритюрницы на сельской ярмарке.

Келли: Ты и правда знаешь, как заставить девушку чувствовать себя красивой.

Я: Ладненько, что происходит? По правде.

Келли: Папа хочет, чтобы я пошла на выпускной с парнем, и сказал, что заплатит тебе, если ты со мной пойдешь.

Я: О черт. Это похоже на сюжет какого-то ужасного фильма девяностых. В конце ты поймешь, что не лесбиянка и на самом деле влюблена в меня?

Келли: Я рада, что мы стоим у мусорного бака. Чувствую, меня сейчас вырвет.

Я: А… что будет, если я откажусь?

Келли: Тогда я не смогу пойти на выпускной.

Я: Ты правда хочешь пойти? Сборище натуралов, ласкающих друг друга, – кажется, это не совсем в твоем вкусе.

Келли: Знаю, это тупо, но я очень хочу пойти. Единственный раз, когда я надевала платье, – на похоронах моей бабушки несколько лет назад, и я даже не смогла насладиться этим. Мне пришлось переодеться во что-то, что скрывало бы мою грудь, когда я помогала нести гроб.

Я: М-да, похороны – это жесть.

Келли: Ну, так что ты скажешь? Ради меня?

Решение было трудным. Я не знал, что было бы больнее: подвести подругу или пойти на выпускной с лесбиянкой. Это как выбирать между вшами и лобковыми вшами. Первое – заразно, второе навредило бы только мне. Еще я не совсем понимал, как чувствую себя из-за того, что ее отец эксплуатировал меня, как будто я какая-то жирная проститутка. Самым грустным было то, что Келли сказала, чтобы подсластить пилюлю.

Келли: Папа оплатит нам ужин в «Дэнниз».

Но еще грустнее была моя реакция.

Я: Я В ДЕЛЕ, МАТЬ ТВОЮ!

Так что решение принято: Келли стала целиком и полностью моей на тот вечер за небольшую плату в виде билетов на выпускной, смокинга и ужина в «Дэнниз». Этот вечер настал через мгновение. Не успел я опомниться, как пришло время лечь на пол, чтобы мама помогла мне застегнуть брюки от смокинга. Когда я надел свой костюм и посмотрелся в зеркало, я не мог не заметить, как похож на лесбиянку. Может, это судьба. Может, мы с Келли стали бы самой горячей лесбийской парой на выпускном. Хотя у нас была достаточно жесткая конкуренция. Там были две камбоджийки, которые работали по выходным ди-джеями на днях рождениях. Выглядели они довольно крутыми.

Я запрыгнул в свою ни разу не мытую машину и направился к дому своей спутницы. По пути туда я забрал цветок, что надевают на запястье, а потом нечаянно сел на него. Сказать, что я его уничтожил, было бы преуменьшением. Я сделал с этим цветком то, что бог сделал с динозаврами. Заставил ВЫМЕРЕТЬ.

Когда я остановился у дома Келли, я начал волноваться. Не знаю точно почему, ведь это даже не было настоящим свиданием. Но было что-то такое в костюме, романтической песне по радио и раздавленной бутоньерке между моими ягодицами, что вызывало у меня бабочки в животе. Может быть, именно об этом все говорили. Может быть, тот вечер должен был стать волшебным. Или, может, мне хотелось в туалет из-за торта и пережаренных бобов, которые я съел накануне вечером.

Я добрался до входной двери, и до того, как я успел постучать в нее, она открылась, и меня застигла гроза из вспышек. Это был фотограф, которого нанял отец Келли, и он особо не скромничал в попытках получить все снимки, которые хотел. Вспышек было так много, что я стал думать, не приступ ли у меня – что было абсолютно реально, опять же, учитывая торт и пережаренные бобы.

После того как вспышки закончились, я поднял глаза и увидел перед собой Келли, которая выглядела как совершенно другой человек. Она не была той камуфлированной девушкой в походных ботинках с металлическими носами, которую я знал. Она была прекрасной принцессой в идеально сидящем платье и с прической прямо со страниц журнала «Севентин». Неудивительно, что ей пришлось переодеться на тех похоронах. Она, наверняка, возбуждала священника. Ну… наверное, не священника, а, может, мальчиков-служек.

Я: Ого! Ты чудесно выглядишь!

Келли: Чувствую себя как-то глупо.

Я: Почему?! Ты выглядишь потрясно! Ты выглядишь, как малолетняя проститутка, которой нравится ее работа!

Келли: Именно этого я и добивалась.

Вышел ее отец с гордым выражением лица. Он попросил меня и Келли попозировать для одной фотографии и щелкнул нас несколько сотен раз. Уверен, я выглядел ужасно на каждом из них, но это было неважно. Красоты Келли хватало на нас обоих. Ее отец подошел ко мне и велел «позаботиться о ней» – что было невероятно неловко, но в то же время очень мило.

Уверен, большинство людей, которые читают эти строки, думают, что он козел, раз не разрешил своей дочери идти на выпускной с девушкой. Но на дворе стоял 2006 год. Знаю, кажется, будто это было недавно, но, поверьте, времени прошло достаточно. «Каминг аут» в то время совершали немногие, а единственным открытым геем в Голливуде был Лэнс Басс, так что подражать было особо некому. Это сейчас ты кидаешь камень в толпу и попадаешь в десять геев и пять лесбиянок. В 2006 году в школе был только один ЛГБТ клуб, а теперь есть ЛГБТКИА-сообщество. Просто удивительно, что может произойти за восемь лет.

В общем, вечер начался хорошо, и настало время стать ему даже лучше. Мы встретились в кафе с некоторыми из наших друзей из-под чокнутого дерева, как обычно бывает во всех этих фильмах о подростках. Я представлял, как мы все усядемся в наших модных нарядах и будем обсуждать предстоящие сексуальные приключения. Но в итоге я с несколькими нашими друзьями делил тарелку с Татерчос в «Дэнниз» рядом с бесплатной клиникой.