– Чего за новая фигня? – моргая опухшими со сна глазами, спросил он у Михаила. – Ну, проспал, будить-то зачем?

Михаил еще не вышел из образа члена семьи «дяди Коли» и поэтому быстро сграбастал Федьку в объятия.

– Федька! Братан! Не узнал меня, что ли?

– А чего?.. Должен?

– Так племяш я тети Нади!

– А-а-а…

Восторга Федька не выказал. Но и гнать нового родственника тоже не торопился.

– А ты чего к нам?.. Какими судьбами?

– Посмотреть, что да как, на житье-бытье ваше. Как живете-пахнете?

– Да как…

Федор отвел глаза. Он явно не знал, как ему вести себя с Михаилом.

И подумав, наконец предложил ему:

– Пойдем, что ли… чаю выпьем?

Михаил не возражал. Идя следом за Федором, он шарил глазами по сторонам в поисках сумки с логотипом Олимпийских игр. Но ее что-то не было видно. Конечно, в поле зрения Михаила находился лишь небольшой участок квартиры. Вот было бы славно осмотреть ее всю!

Федор неумело возился с чаем. Заварку пролил, сахарницу перевернул, ложку уронил, варенье разлил. Если он и на работе умудрялся совершить такое количество ЧП за короткий промежуток времени, то Михаил готов был понять желание дяди Коли избавиться от такой обузы.

– А чего заспанный такой? – попытался расшевелить Михаил хозяина. – По девчонкам небось всю ночь шпили-вили?

– Да ну, скажешь тоже!

Удрученный тон, каким произнес это Федька, говорил о том, что в списке его интересов девушки находятся далеко не на первом месте.

– Кому они нужны, девчонки эти? Нет, у меня другие проблемы.

Федька снова замолчал. Но Михаил уже почувствовал слабину и начал прорабатывать мягкое место противника:

– Чего за проблемы-то? Серьезные или так? Я ведь к чему спрашиваю, если что материального плана, то я могу и денег одолжить.

Интерес, который промелькнул в глазах Федора, снова погас.

Он упаднически произнес:

– Сколько мне нужно, у тебя нет.

– Тогда можно у людей занять. Я многих знаю, кто под мое слово тебе деньги и без процентов ссудит.

Конечно, это была наглая ложь, Михаил таких доброхотов не знал и вообще сомневался, чтобы они водились в нашем грешном мире, но Федька был существом доверчивым, к тому же ему очень хотелось поверить, и он поверил.

– Серьезно? Ссудят? Только мне много надо!

– Ну, сколько?

– Много.

– Сумму назови.

– Сто тысяч.

– Так это же ерунда!

– Ты не понял. Мне сто тысяч долларов нужно.

Михаил крякнул. По нынешнему курсу это выходила очень даже приличная сумма в рублях.

– Все равно дадут, – заявил он. – Под мое слово дадут. Надолго тебе нужно?

– На месяц!

Откуда же ты за месяц сумеешь собрать сто тысяч долларов для возврата долга? Но Михаил удержался от этого вопроса и сказал:

– Отлично! Только паспорт твой будет нужен.

– Паспорт… А без паспорта никак нельзя обойтись?

Михаил даже восхитился простоте некоторых российских граждан, в частности этого Федора. Хочет получить кругленькую сумму наличными и в американской валюте, а сам даже паспорт кредиторам предъявить не может.

– У тебя что, паспорта нет?

– Нет.

– А куда же он делся?

– Ну там… Потерялся.

Но судя по тому, как виновато стрельнул глазами в сторону Федька, тут было что-то другое. Михаил решил выяснить, что именно.

Он сделал вид, что поверил «братану», и принялся рассуждать с умным видом:

– Без паспорта, конечно, сложней будет. Но все равно, если я поручусь, то и права твои тоже сгодятся.

– Нет у меня прав!

Федька чуть не плакал. А Михаил поразился еще больше. Как же он без прав шофером-то работает?

– Тогда что? Военник, может?

– И военный билет свой я тоже прошляпил!

Наконец-то Федька признался, что с пропажей пакета его документов все не так уж просто. Не потерял он их, а прошляпил. И каким образом, сейчас предстоит выяснить.

– Вот что, рассказывай ты мне все как на духу! Вместе и подумаем, как быть. Одна голова хорошо, а две лучше.

– Да мы уж с Валеркой думали-думали, как с этого гада взад документы получить, да ничего не придумали. Даже в комнату к нему вчера ночью забрались, сумку с вещами забрали, надеялись, что там паспорт мой и другое, а не было ничего!

Михаил даже дыхание задержал. Ну, Федька! Ну, братан! Вот так взять и первому встречному признаться в совершенном поступке, твердо подпадающем под действие Уголовного кодекса? Нет, простота – это, конечно, хорошо, но похоже, что у Федьки она уже перешла в дурость.

Чувствуя, что разговор будет нелегким, Михаил самолично заварил новую порцию крепкого чаю, налил Федьке большую кружку и поставил ее перед ним.

– Рассказывай все как есть! – потребовал он затем. – И ничего от меня не утаивай!

Федька тяжело вздохнул, отхлебнул чаю и послушно затянул свою унылую повесть.

Идея разбогатеть и завязать с постылой работой шофера пришла в голову Федьки не сама по себе, а под влиянием его друга Валерки и его сестры Маруськи. С этой самой Маруськой у Федьки было что-то вроде романа. То есть Маруська считала, что у них роман, а Федька ее в этом не разубеждал. Где-то Маруська ему даже нравилась, и потом он понимал, что если порвет с ней, то и с Валеркой у него возникнут неизбежные трения. Так что Федька свою подругу не прогонял, но и события с ней тоже не форсировал.

Однако самой Маруське хотелось большего. Она была девушка с характером и выходить замуж за простого шофера ей казалось недопустимым.

– Вот если бы ты, Федя, свою фирму по доставке товара имел! Грузоперевозками можно очень неплохие деньги заработать. А? Федь? Хочешь директором стать? По глазам вижу, что хочешь!

Федька, по своему обыкновению, не спорил. Во-первых, потому что растила его одна мама и он с детства уяснил для себя, что спорить с женщиной – это себе дороже. А во-вторых, потому что идея Маруськи ему самому и впрямь пришлась по душе.

Как и многие другие сограждане, Федька пребывал в опасном заблуждении, что директор – это должность полностью халявная, назначаются на нее потому исключительно по великому блату и делать на ней ровным счетом ничего не нужно, только сиди себе в красивом кабинете да выручку подсчитывай. Ну, и часть этой выручки к себе в карман клади, а как же без этого? Поэтому Федька полагал, что и сам сможет стать директором, может быть, еще и получше прочих.