Легкий налет цивилизации мигом спал с него. Мгновение и Гром превратился в крадущегося, молчаливого, опасного волка, который пробирался по песчаной пустыне. Ноздри его были расширены, как будто он нюхал соленый воздух, черные глаза светились странным диким светом. В африканских джунглях Гром Джим Уэйд научился, как перехитрить Симбу и леопарда, как выслеживать куду и осторожную горную антилопу. Он двигался совершенно бесшумно.

И вот перед ним открылся арабский лагерь. Там были часовые, но ни один из них не приблизился к тому месту, где Уэйд прятался за выступающей скалой. Холодный ветер дул с залива, принеся голоса, грубые приказы, и скрип весельных уключин. Люди потянулись от берега, неся ящики. Они осторожно складывали их рядом с привязанными верблюдами.

Мужчины с закрытыми лицами? Туареги – разрушители пустыни, мародеры пустыни, чьей порочной свирепостью они давно заслужили страшное имя, под которым их знали и боялись мирные племена кочевников! Забытые богом!

Их вуали трепетали на ветру. Дикие, холодные глаза смотрели из-под синей ткани. В свете костра сверкала сталь. Мелькали ружейные стволы и сабли.

Вот в поле зрения появился сам Клет. Невысокий с бочкообразной грудью и обезьяньими руками, которые касались колен. Спутанная копна черных волос скрывала его лицо, кроме огромного носа и бледно-голубых глаз. Клет напоминал испанского торговца сыром времен инквизиции.

– Еще одна партия! – крикнул он. – Это последняя. Грузим, а потом мы отправимся вглубь острова!

Гром Джим печально улыбнулся и кивнул. Если у него и были какие-то сомнения в справедливости своих поступков, то теперь они исчезли. Любой человек, который объединил свои силы с безжалостными туарегами, был заклеймен, становясь по определению негодяем точно таким же, как они. В прошлом Уэйд уже сталкивался с с забытым богом народом. В его сознании всплыли воспоминания об ужасных пытках, о гарнизонах пустыни, чудовищно искалеченных, о людях, распятых под палящим арабским солнцем. Туареги не убивали по религиозным причинам. Иногда они делали это ради наживы, а иногда из чистой садистской жестокости. Народ был изгнанником пустыни, его избегали, боялись и ненавидели.

Уэйд молча пробрался к одному из часовых, стоявшему дальше остальных от мерцающего круга огня. Человек расхаживал взад-вперед с карабином на плече, свирепо сверкая глазами. Но человек, который преследовал его, был не менее смертоносен.

Лицо Уэйда ничего не выражало, только в глазах горела убийственная ярость. Эти люди намеревались ввергнуть Ближний Восток в водоворот резни, устроить фальшивый джихад, управляемый их собственными руками ради собственной выгоды.

Уэйд присел за низкой скалой. Неподалеку росло дерево зег-зег. Его изогнутые ветви отбрасывали черную тень. Часовой ходил взад-вперед…

Раздался низкий глухой удар. Туарегец обернулся и увидел сверкающий пистолет, лежащий там, где его бросил Уэйд, рядом с зег-зегом. Он резко огляделся, но белый человек оставался неподвижным, как часть скалы, которая скрывала его.

Туарег колебался. Его мысли было нетрудно прочесть. В данный момент речь шла о разгрузке оружия. Не было ничего особенно необычного в том, чтобы увидеть его здесь, где, очевидно, пистолет бросили по ошибке. Более того, какой враг бросит свое оружие?

Но туарег действовал не сразу. Его пристальный взгляд метнулся к Уэйду, задержавшись на мгновение. Мало кто мог бы оставаться так неподвижно – но уловка сработала.

Араб шагнул вперед.

Уэйд рванулся вперед, как стрела, выпущенная из лука. Он ударил туарега по ногам, в то время как одна рука крепко зажала синюю вуаль, перекрывая крик. Мгновение и они покатились по песку. Легкий шум потасовки потонул в шуме разговоров и смехе людей у костров.

Карабин вылетел из рук туарега при первой же атаке. Он яростно пнул Уэйда коленом, пытаясь вывести противника из строя, но белый человек ловко увернулся. Потом в лунном свете блеснула сталь.

Клинок устремился к сердцу Уэйда. Он описал дугу, как вспышка, острие лезвия скользнуло вдоль ребер. Одновременно Гром вложил весь свой вес в «удар кувалдой» – его кулак врезался в лицо туарегу. Крик мужчины замер в его горле. Он рухнул, его голова вывернулась под невероятным углом.

Уэйд не двигался. Он напряженно присел, пытаясь уловить звук, который означал бы, что его присутствие обнаружено. Но этого не произошло.

Через мгновение Гром подобрал нож и карабин, перекинул тело туарега через плечо и проскользнул мимо зег-зега.

Оказавшись на безопасном расстоянии от лагеря, он остановился. Холодная ярость исчезла из его глаз, но лицо не расслабилось, пока он не переоделся, поменявшись одеждой с мертвым туарегом. После этого, не доверяя неверному лунному свету, он с помощью крошечного фонарика изучил лицо трупа и открыл косметичку.

Хотя вуаль скроет его черты, было бы разумно убедиться в этом вдвойне. К счастью, волосы и глаза Уэйду менять не пришлось. Кожа его тоже была достаточно темной, но Уэйд натер ее маслом, чтобы повторить жирный блеск лица туарега. С помощью коллодия он провел пальцем по морщинистому шраму на левой скуле и сунул в рот кусок черной резины. Он втер грязь в руки и ногти, поправил синюю вуаль и встал, наконец удовлетворенный собственной маскировкой.

Косметичка оказалась под одеждой, где уже лежал неприметный радиоприемник. Тело туарега Уэйд закопал в песок, хотя и не мог позволить себе тратить на это время. Он уже слышал сердитое фырканье верблюдов, пробужденных от отдыха.

Уэйд включил радио. Теперь он будет посылать сигналы узким лучом, пока его не остановят или передатчик не разобьют. А «Громовой жук» будет лететь следом за ним, пока не понадобится его помощь.

Но сначала Уэйд понял, что должен был пробраться в самое сердце преступной банды. Он был еще только на окраине. Шкипер Клет и туареги приведут его к Золотым холмам, где фальшивый мумин собрал свою армию.

Ожидая своего шанса, Уэйд присоединился к каравану, который двигался вглубь страны – извилистая процессия хрюкающих верблюдов и проклинающих все и вся туарегов. Гром пристроился в хвосте группы, убедившись, что во главе ее – Клет. Грузное тело шкипера покачивалось из стороны в сторону на перегруженном верблюде.

Араб резко повернулся и пристально посмотрел на Уэйда.

– Салам алейкум, – сказал он.

Он получил взамен предписанное:

– Ва алейкум ас салам.

Уэйд мысленно скрестил пальцы, бормоча гортанные слова.

Никто не знает каких традиций обычаев придерживаются эти дикари.

Прошли сутки – ночь и день. Они находились уже далеко от залива, в унылой, пустынной местности к востоку от Шакры. Клет безжалостно гнал туарегов. Уэйд догадался, что схватка неминуема, иначе шкипер Клет не покинул бы своего корабля.

Они находились в горной местности, приближаясь к горному пику, который темнел на фоне окружающих хребтов. Уэйд надеялся, что они скоро доберутся до места назначения, хотя и не осмеливался задавать лишних вопросов. Среди молчаливых туарегов расспросы выглядели бы неуместно.