– Я вижу, мой утренний туалет произвел на вас впечатление, моя милая, – по губам Анны скользила мягкая улыбка. – А теперь представьте себе, вечерний туалет – точная копия утреннего, только все проделывается в обратном порядке.

Мадемуазель де Лажуа только потрясенно кивнула. Ее величество хотела еще что-то сказать, но умолкла на полуслове, пристально разглядывая кого-то из вновь прибывших. На этот раз утренний туалет королевы почтил своим присутствием первый министр Франции. Итальянец выглядел безукоризненно. Красная кардинальская мантия сидела на синьоре Джулио не хуже, чем на иных придворных расшитые драгоценностями камзолы. Про таких людей говорят – он слишком хорош собой, чтобы быть священником. Анна продолжала улыбаться все той же мягкой, ласковой улыбкой, но Виолетта каким-то безошибочным женским чутьем угадала, что эта улыбка больше не принадлежит ей.

– Ваше величество…

Мазарини почтительно поднес к губам руку королевы. Та милостиво кивнула, приветствуя кардинала.

– Какие новости из Фландрии, ваше высокопреосвященство?

– Герцог Энгиенский продолжает умножать славу французского оружия.

– Приятно это слышать, – Анна оглянулась, ища взглядом мадам Конде. Увы, этим утром у Шарлотты-Маргариты нашлись дела поважнее придворных обязанностей. – Сожалею, но принцесса сегодня отсутствует на церемонии. Ей было бы лестно услышать о заслугах сына.

Затем последовало еще несколько ничего не значащих фраз, и Мазарини отошел побеседовать с мэтром Ле Гра, освобождая дорогу следующему вельможе. Улыбка Анны тут же погасла, королева повернулась к зеркалу. Казалось, ее величество сейчас больше интересует работа куафера, чем любезности придворных.

Маркиза д’Оди тихо отошла прочь. И тут же попала в руки к графине де Брассак.

– Прием почти закончен, – уверенно заявила та. Что ж, гофмейстерине виднее. – Я обещала рассказать вам об обязанностях фрейлины.

По мере того как графиня говорила, Виолетта начинала постигать, что придворная жизнь изнутри – это совсем не то, чем она кажется со стороны. И фрейлинам ее величества не зря платится жалованье из казны. Наконец, мадам гофмейстерина сжалилась над новенькой.

– Я понимаю, что запомнить все эти мелочи сразу невозможно. Надеюсь, вы умеете читать, моя милая?

– Разумеется.

– В таком случае ступайте в кабинет мэтра Ле Гра, вот вам ключ. На книжной полке, той, что у окна, найдите полный свод придворных церемониалов. Большая книга в черном с серебром переплете. Там все, что вам понадобится знать. Я разрешаю позаимствовать ее на несколько дней, пока не освоитесь.

– Благодарю вас, мадам.

Маркиза торопливо сунула ключ в замочную скважину, но замок почему-то не спешил открываться. Девушка не сразу сообразила, что это оттого, что дверь была не заперта. Виолетта осторожно стукнула по створке костяшками пальцев, никто не отозвался. Тогда озадаченная мадемуазель де Лажуа робко приоткрыла дверь и заглянула вовнутрь. Никого. Наверное, про замок просто забыли.

Нужную книгу она отыскала в считаные минуты. Ну и тяжесть! Графиня была права, даже прочесть это все за один день вряд ли удастся. Не справившись с искушением, Виолетта присела на корточки между окном и боковиной шкафа, почти невидимая за тяжелой портьерой фиолетового бархата. Присела, потому что держать книгу на весу было тяжело. Да и просто по детской привычке, появившейся у маркизы д’Оди еще со времен ее посещений старой библиотеки в Шато де Лажуа. Луи-Батист не уставал пенять дочери за то, что она постоянно сидит на полу вместо того, чтобы читать за столом или в кресле. Безрезультатно. Спрятаться за портьерой, создававшей видимость таинственного уединения, столь дорогого каждому ребенку, чтобы там шепотом разбирать героические истории про отважных рыцарей и прекрасных дам – что может быть увлекательнее? Виолетта бегло пробежала взглядом открытую наугад страницу, потом следующую…

К реальности ее вернули торопливые шаги в коридоре. Тихо скрипнула дверь. Мадемуазель де Лажуа сжалась в своем укрытии – какой стыд, если почтенный мэтр Ле Гра застанет ее, маркизу и фрейлину королевы, сидящей на полу, задрав юбку, словно сельская девчонка.

Но это оказался не секретарь Анны Австрийской, а ее величество собственной персоной. Да еще в сопровождении мужчины, чью красную сутану трудно было спутать с иными нарядами придворных.

– Джулио!

– Анна…

Эти двое думали, что они наедине.

Первый министр с упоением целовал пальцы королевы, и в этих поцелуях не было и тени той почтительности, с которой преданный слуга целует руку своему монарху. Виолетта застыла, словно изваяние. Девушка боялась даже дышать.

– Что случилось, Джулио? Вы больше не хотите меня видеть?

– Клянусь Господом, Анна, сейчас я мечтаю быть с вами больше, чем когда-либо. Но обстоятельства против нас.

– Обстоятельства всегда были против нас, – королева капризно оттопырила нижнюю губу, знаменитую отличительную черту всех Габсбургов. – Неужели даже первый министр Франции не может совладать с ними?

– Наши свидания стали слишком опасны, любовь моя. Я не могу рисковать… вашей репутацией… вами…

– Мной? Или своей должностью?

– Это несправедливый упрек, моя королева. Но из ваших уст я приму любой укор. Поверьте, я делаю все возможное, чтобы наши встречи в Нуази возобновились. Верьте мне, Анна. Умоляю вас.

Обещание было подкреплено пылким поцелуем, на этот раз в губы. Королева на миг обвила шею итальянца руками, потом решительно его оттолкнула.

– Идите, Джулио. Не забывайте, сейчас мы в Лувре.

Мазарини послушно покинул кабинет, ее величество какой-то миг стояла неподвижно, устало прислонившись к двери. Потом направилась к столу, обмакнула перо в чернила, собираясь, видно, что-то писать.

В это мгновение крохотное существо – маленькая серая мышь, любительница древних фолиантов – выскользнуло из-под книжного шкафа, намереваясь проследовать вдоль стены. Виолетта де Лажуа, как и большинство девушек и женщин, совершенно необъяснимо панически боялась мышей. Завидев серое тельце в считаных дюймах от своего подола, маркиза д’Оди тихо охнула и от неожиданности выпустила из рук «Полный свод придворных церемониалов». Книга рухнула на пол с оглушительным стуком. Анна стремительно обернулась на звук, в глазах королевы испуг мешался с гневом.

– Виолетта?

– Ваше величество! – горячо зашептала Виолетта, бросаясь пред Анной на колени. – Клянусь, вам нечего опасаться. Ваша тайна, если потребуется, умрет вместе со мной.

– Встаньте, дитя мое, – настороженный взгляд королевы невольно потеплел. – Вы еще очень молоды и не понимаете, что за клятву даете. Быть поверенной тайн королевы – незавидная участь. Присядьте. И возьмите меня за руку.