Она опустила руку мне на локоть и позволила проводить себя в гостиную. Заиграла музыка, послышались тосты – в основном за прекрасную хозяйку вечера, которая устроила праздник для глупого ай-тере, а он этого не ценит. Я кивал, как болванчик, снова и снова, пока не заболела шея. В итоге не выдержал и сбежал. Время клонилось к полуночи, гости и не думали расходиться, а я упал на кровать и таращился в потолок. Впрочем, мое уединение продолжалось недолго. В двери постучали. Значит, не Хайди.

– Нэйт, ты здесь? – Показалась рыжеволосая голова. Дилан увидел, что не ошибся, и вошел в комнату. – Тебя хозяйка ищет, пора провожать гостей.

– Не могла обойтись без меня, – буркнул я.

– Так не могла же, – усмехнулся Дилан. – Не зли ее, а то достанется всем.

– Ничего, Макс ее утешит.

– Если бы я знал тебя чуть хуже, подумал бы, что ты ревнуешь, – издевался заклятый приятель.

– Вот именно, но ты знаешь меня достаточно хорошо, чтобы понять: это не так.

– Да уж. – Дилан выразительно скривился. – Но ты же понимаешь, что проще пойти и выпихнуть за порог этих толстосумов, чем справляться с последствиями гнева Хайди.

Я задумчиво кивнул. Все я понимал, но вот принимать отказывался. Тем не менее поднялся с кровати и потащился вниз. Хайди окинула меня внимательным взглядом, недовольно искривила губы, но при гостях промолчала. И снова я играл роль болванчика: кивал, соглашался, был милым и обходительным, насколько «милым и обходительным» вязалось с моим внешним видом.

Наконец последний гость переступил порог дома. Хайди тут же развернулась ко мне.

– Ты сбежал с собственного праздника, – выплюнула она в лицо.

Я молчал. Как в суде: «Все, что вы скажете, может быть использовано против вас». Поэтому я всего лишь смотрел на Хайди.

– Но ладно, – вдруг подобрела она. – Иди за мной. На день рождения полагаются подарки.

Я бы предпочел отказаться от ее милости, но, как и говорил Дилан, проще согласиться. Мы поднялись на второй этаж. Слышались голоса парней. Они над чем-то смеялись, а мне было не до смеха. Хайди толкнула двери моей спальни, огляделась по сторонам.

– Такое чувство, что вошла в нежилое помещение, – поделилась она. – Здесь нет и капли тебя.

Да нет. Было время, когда я не покидал эти стены месяцами, но оно давно прошло, а я остался. И неприязнь к моей тюрьме сохранилась, прошла за мной сквозь годы. Я ненавидел дом Хайди не меньше, чем ее саму. А она плотно закрыла дверь и развернулась ко мне.

– Ну что, готов? – Иль-тере улыбнулась с предвкушением.

– Готов, – ответил я. И так понятно, к чему. Решила забрать излишки моей энергии и поделиться своей. Можно было сделать это без дополнительных усилий, но зачем, если можно затащить меня в постель?

Хайди картинно повернулась ко мне спиной, чтобы развязал шнуровку на платье. Оно упало к ее ногам, и иль-тере осталась совершенно голой. Забавно. Моя энергия уже свивалась вокруг ее тела. Энергия, но не я.

– И долго мне ждать? – Хайди развернулась обратно, шевельнулись полукружия грудей. Можно представить, что это не она, но не получится. Я шагнул к ней, коснулся губами щеки.

– Целуешь, как сестру, – рассмеялась Хайди. – Тебе стоит поучиться у Макса, милый.

– Обязательно запишусь на мастер-класс, – буркнул я.

– Запишись, – всерьез ответила Хайди, легла на кровать и широко развела ноги.

Я всегда себя ненавидел в такие моменты. Казалось бы, чего проще? Переспать и забыть до следующего раза, но часть меня продолжала сопротивляться. Часть цеплялась за прошлое, в котором все было иначе. Возможно, дело в воспитании. Моя семья придерживалась старинного уклада, и у матери и отца двадцать лет спустя после свадьбы были раздельные спальни. Матушка и батюшка прощались и расходились в разные стороны каждый вечер, а мы с братом и сестрой, уже достаточно взрослые, только посмеивались, не понимая, к чему все эти церемонии. А может, в том, что Хайди просто не та? Не та, с кем я хотел бы быть, кого любил. В том, что любви в моей жизни больше не будет, я не сомневался. Это чувство не для ай-тере, да и Хайди меня не выпустит из когтистых лап. Тогда зачем это все?

Тело под руками казалось слишком горячим. Хайди сквозь зубы ругалась, что я холодный как лед. А я просто ждал, пока магия придет в порядок. Несколько движений, закушенная губа Хайди – и легкость в теле от того, что сила циркулирует, как надо.

Я лежал и смотрел в потолок. Хайди поднялась, пошла к двери, ничуть не стесняясь наготы. Наверное, позовет Макса, чтобы продолжить развлечение. Мне было все равно. Безразлично. Хотелось спать.

– Завтра утром уезжаем покупать ай-тере, – обернулась она на пороге.

– Обязательно со мной? – спросил я устало.

– Имеешь что-то против?

Я промолчал.

– Ты все чаще забываешься, Нэйт, – хмыкнула Хайди. – Однажды это дорого тебе обойдется, помни об этом.

– Я помню, – ответил ей.

– До завтра.

Она ушла. Я поднялся, подхватил ее платье и бросил на стул. Утром отнесу, а сейчас не хотелось использовать такое очевидное приглашение к продолжению ночи. Вместо этого пошел в душ и долго стоял под бьющими струями, пока не замерз. Сменил белье на постели – на нем все еще сохранялся запах Хайди, лег, но сон не шел.

Я думал о доме. О том, вспомнил ли сегодня хоть кто-то из родных, что я вроде как жив. Воспоминания приносили боль. Обычно я гнал их прочь, но не сейчас. Мои родители так и не смирились с тем, что во мне проснулась не сила иль-тере, как они надеялись, а ее противоположность. Я их не видел с того самого момента, как стал ай-тере. Пока мы были с Элли, пытался поговорить, звонил, отправлял письма, но стоило кому-то из домашних услышать мой голос, как они клали трубку. После встречи с Хайди я эти попытки оставил.

Однажды, не так давно, встретил на улице сестру. Она прошла мимо с независимым видом, будто меня не узнала. Она была с молодым человеком – наверное, супругом или женихом. Не захотела позориться.

Заставил себя закрыть глаза и хотя бы попытаться уснуть. Вскоре мне это удалось. Я задремал, а проснулся от стука в дверь. Хайди приказала прислуге напомнить мне, что ей требуются услуги цепного пса.

За окнами стояла темень. Я быстро собрался, вывел автомобиль из гаража. Из дверей особняка выпорхнула Хайди. На ней было синее платье и меховое манто. Ночью выпал снег, но к утру почти растаял, оставив грязные лужи, и ее наряд на фоне унылой картины выглядел так же неуместно, как если бы она вырядилась в алое на чьи-нибудь похороны. Я, конечно, промолчал. Хочется ей позориться – и пусть.

Хайди села рядом на переднее сиденье, окинула меня придирчивым взглядом и приказала:

– К Джо!

Я едва не сплюнул, но в последний момент удержался. К Джо так к Джо. Мне-то какая разница?