– Молчу, молчу… Антон, поговори с Марией насчет японского интервью. Это и правда прикольно…

Гример придирчиво посмотрела на Егора и милостиво кивнула головой.

Он неуклюже поднялся с кресла и отвесил ей церемонный поклон.

– Благодарствуйте, боярыня!

– Идите уже, трепачи, – фыркнула она.

Егор тяжело вздохнул, выхватил из сумки блокнот и, вырвав из сценария клок, спрятал его между страницами.

– Это зачем? – спросил Антон.

– Раз уж я играю журналиста, надо соответствовать. Мы не всегда с диктофонами ходим, иногда умные мысли в книжечку записываем. Эх, где наша не пропадала…

Оказавшись на площадке, Егор заметно затрясся.

Антону, стоявшему за штативом камеры, тоже передалось его волнение, но он старался держаться. Впрочем, ему было гораздо проще. В этой сцене у него было всего три реплики, причем уже после того, как Егор отбарабанил бы свои. Режиссер нервно курил, глядя на площадку.

Егор сбился в самом начале, но потом, собравшись, без запинки сказал весь текст, почти не заглядывая в шпаргалку. Повинуясь команде режиссера, оператор наехал на него, сняв крупным планом. Егор, держа в руке микрофон, изобразив на лице удвоенное внимание, кивал на каждое слово «милиционера», поднимал палец, задавая вопросы, – словом, вел себя, как и предстало журналисту.

– Спасибо за комментарии, – сказал Егор последнюю фразу и, повернувшись к Антону, скрестил руки: мол, конец.

– Ну, что? На монтаж? – выдал свою реплику Антон.

– Пожалуй.

– Смотри, смотри, эта тетка его сейчас порвет! – воскликнул Антон.

На съемочную площадку со слезами на глазах ворвалась Мария и вцепилась милиционеру в глотку.

– Ты снимаешь? – крикнул Егор.

– Да снимаю, снимаю! – проорал Антон и с камерой наперевес бросился в атаку.

– Стоп! Снято! – скомандовал режиссер. – Всем спасибо! Очень хорошо.

Массовка нестройно захлопала в ладоши.

Мария, сидевшая верхом на милиционере, поднялась и помогла подняться заляпанному грязью актеру, игравшему милиционера. Тут же подбежали костюмеры, помогая ему избавиться от мокрого плаща.

– Как дебют? – спросил Антон.

Егор криво усмехнулся:

– Страшно. Как будто голым стоишь. Все пялятся… Я никогда не смог бы играть в кино.

– Ничего страшного, – успокоил Антон. – Быстро привыкаешь.

– Ну да, конечно…

– Серьезно говорю. Это как медосмотр. Ты же не стесняешься врача, когда показываешь ему прыщик на…?

– Сам ты прыщик, – рассмеялся Егор и повернулся к подошедшему режиссеру. – Я заслужил интервью?

– Всегда пожалуйста. Молодец, – похвалил режиссер, потом, спохватившись, повернулся к Антону. – Оба молодцы. Егор, ты ассистенту оставь свой телефон на всякий случай. Может быть, еще понадобишься.

– Спасибо, конечно, но не дай бог, – вытаращил глаза Егор.

Николай кивнул и отошел в сторону. Антон недовольно поморщился.

– Тебя похвалил, а меня не сразу даже заметил…

– Тебя тоже похвалил.

– Да ладно… Ты сегодня гвоздь программы! Я про себя и так знаю, что не Чаплин и не Колмановский. Да и не претендую. А вообще ты нас сегодня здорово выручил.

– О чем шепчетесь? – спросила подошедшая Мария.

– Говорю, как Егор нам помог, – ответил Антон.

– Ой, вообще умница, – согласилась Мария. – Гошенька, поехали с нами? Пообедаем, про интервью поговорим. Антоша рассказал про твою идею, мне она кажется забавной. Только знаешь, как ее надо подать?..

Мария все говорила и говорила.

Антон встал позади нее и демонстративно обхватил руками, бросив косой взгляд в сторону массовки, уловив их нервные многозначительные переглядки. Ничего, ничего, говорите, сплетничайте…

* * *

Снег валил третий день подряд.

Зима, как водится, нагрянула для москвичей неожиданно. Ей было безразлично, что мэр в неизменной кепке оказался совершенно не готов к ее приходу. Зима не поставила его в известность и явилась в декабре, запоздав на полмесяца. Снегоуборочная техника справиться с последствиями не смогла, город потонул в пробках.

Егор раздраженно барабанил пальцами по рулю, глядел в окно и молчал. Работы было много, он катастрофически ничего не успевал. Алла, сидевшая рядом, воспользовалась паузой и сосредоточенно красила левый глаз. А снег все валил и валил, превращаясь на дороге в шоколадную кашу.

Когда Алла впервые увидела Егора на съемках ролика, ей и в голову не могло прийти, что спустя какой-то час она не сможет глаз от парня оторвать. Поначалу ничего, кроме раздражения и жалости, он у нее не вызвал: промерзший, промокший, с красным носом, он казался жалким. К тому же в павильоне было довольно темно. Разглядеть вне освещенной съемочной площадки что-либо еще было довольно тяжело. Утащив Егора подальше от актеров и психующего режиссера, Алла напоила горячим чаем.

– Спасибо, – поблагодарил Егор, обхватив кружку дрожащими ладонями. – А булочки нету?

– Есть, – сказала Алла.

Булочек было не жаль. Сегодня их закупили в большом количестве, вот только есть никто не хотел. В перерыве народ налег на водочку, греясь. В нетопленом павильоне «Мосфильма» водка была единственным спасением, поэтому пили все. В конце концов, это всего лишь рекламный ролик, а не эпическая драма с костюмированным балом. Никого особенно не волновало, что получится в итоге. Клиент попался не слишком взыскательный. Единственное его требование – чтобы в ролике снималась Голубева, было удовлетворено, а дальше – хоть трава не расти! На декорации сэкономили, сняв уже использованную ранее для съемок какой-то романтической мелодрамы. Деньги, забитые для этой цели в смете, поделили между собой наиболее ушлые. В итоге все были счастливы и довольны. На водку хватило, на ресторан после съемок тоже, и даже на кое-какие безделушки от Тиффани директору студии перепало…

Егор так быстро умял булочку, точно у него месяц не было во рту маковой росинки! Алла смотрела, как он ест: алчно, быстро, как хищник, время от времени запуская в волосы руку, чтобы откинуть назад длинные черные пряди…

А потом она посмотрела в его темные глаза.

Все разговоры о любви с первого взгляда, когда люди останавливаются, точно пораженные молнией, увидев друг друга, всегда казались Алле вымыслом. Ну, встретились, ну, поговорили…

Сходили в кафе, на дискотеку, потанцевали, прижимаясь друг к другу, ощущая сладкое томление внизу живота и жар кожи. Потом горячечный секс, может быть, даже несколько раз за вечер…

Потом попытка организовать совместный быт и нудное привыкание друг к другу. Она разбрасывает колготки в спальне, он не опускает крышку унитаза и забывает закрутить тюбик зубной пасты…