– Быстро поднятый предмет не считается упавшим! – вот что произнес Леха. Это было так смешно, так уместно и остроумно, что Агата забыла все ссоры и обиды. Она хохотала, и другие вслед за ней тоже.

Тут и зазвенел звонок на перемену. А Клизма? Сердилась, что опять урок прошел в разговорах? Да нет. Она тоже смеялась. Четко и логично выраженная мысль пришлась ей по вкусу. Она смеялась с ними.

Перед уходом из класса Клизма сказала:

– Получился довольно интересный вывод: «Быстро поднятый предмет не считается упавшим». Философские слова.

– Прикол! – Леха поднял брови. – Я и не знал – философский!

– Ну как же. В этих словах каждый может увидеть свое.

– А вы что увидели? – уже без всякой задней мысли спросила Агата.

– Я? Ну например – нет безнадежных ситуаций. Надо только быстро исправлять, что не так. И тогда все налаживается – не считается упавшим. – И она ушла, а класс шумел, колбасился, носился по партам.

Агата тоже немного поколбасилась, а потом сказала:

– Я к математике каждый раз готовлюсь, разные приколы для Клизмы придумываю про Рыжика. Или про моду. Или про диету. Скидывайтесь мне на шоколадку! Я вас всех выручаю.

– Хитрая, – Лидка захихикала.

Оля возразила:

– Я тоже участвовала. Хитрая.

– Умная, – вздохнул Леха. Но Агата, кажется, не слышала его. А может, просто не хотела мириться – так он решил и пошел без нее в буфет.

Балетная Анюта часто придумывает что-нибудь особенное. Сегодня она принесла в класс веер. Сидит на парте, обмахивается, как будто жарко. А не жарко. Перья на веере развеваются, девчонки смотрят. Анюта не обращает на них внимания. Мальчишки тоже поглядывают, и это Анюта замечает.

Не вытерпела Лидка:

– Это у тебя что? – Лидка хотела потрогать перья, но Анюта отодвинула Лидкину руку:

– Не видишь? – Анюта опять плавно обмахнулась. – Это веер. Каждая уважающая себя девушка имеет веер.

Она сидела, обмахивалась, как светская дама из фильма.

До звонка оставалось минут пять, начался оживленный обмен мнениями:

– Веер, главное дело, – сказала, отходя, Лидка и завистливо что-то шептала. Наверное, ругала свой фонд беспризорных, где вееров нет.

– Каждый может обмахиваться! Делов-то! – Барбосов многие вещи считает лишними, они придуманы только для выпендривания. А уж веер тем более.

– Зачем тебе, балетная Анюта, веер? Зима же и холодно, – Оля вдруг сменила тему и умильно поглядела на Анюту, – дай подержать твой веер, а? Ну на минутку – обмахнусь раза два и отдам.

– Никак не могу. Я должна все время спасаться от жары – не переношу, когда жарко.

– Жарко, главное дело, – бурчала Оля.

– Веер от жары, – настаивала Анюта, – вам холодно, а мне жарко. Все люди разные, не знаете? И еще он для красоты. Ведь красиво? – и нарочно помахала подольше. Да так изящно.

– Какой веер, на фиг? – хохотал Леха. – Мороз на улице.

– А я не на улице, Леха. – Анюта отвечала величественно, – я же в классе.

– Самой жарко, а вырядилась в теплый свитер. – Надя-Сфинкс возмущается и оглядывает Анюту балетную сантиметр за сантиметром, – мой свитер получше и помоднее.

– Зато у тебя нет веера, – смеется совсем не задетая Анюта.

– Нарочно выпендриваешься! – догадалась Агата. – А веер этот ей подарил Валентин-Константин! Я этот веер видела, когда они тацевали балет «Красавица и красавец на празднике во дворце». – Признайся, Анютка, выпендриваешься перед нами?

– Да, – легко согласилась Анюта, сильно махнула веером, ветерок прошел по классу. – А балет назывался не так длинно, одно слово – «Золушка». Валечка-Костечка мой принц, а я его принцесса.

Девчонки замолчали. Принцесса, тут сказать нечего, Анюта никогда не скажет им, откуда на самом деле этот веер. Не обязательно все рассказывать. Она гибко выворачивала руку, лицо делала замороженное, как у настоящей красавицы. И назло им опять махала веером около своей щеки.

– Принцесса, главное дело, – шипела Лидка. Особенно ее злило, что мальчишки любовались веером. Конечно, нет – Анютиной грациозной наглостью, вот чем они любовались, взъерошенные и независимые мальчишки шестого «Б». И поэтому они вопили на разные голоса:

– Строит из себя балетная-шкелетная!

– Смотреть противно!

– Веер еще какой-то приволокла! Полный отстой!

Наглая грациозность или грациозная наглость, это одно и то же. Мальчишки таких слов не говорят. Но почему-то не пропускают балетных спектаклей в клубе «Фитилек». А девчонок тянет туда обыкновенная вредность – вдруг Анюта во время танца споткнется? Вдруг неуклюжий Валечка-Косточка уронит ее с грохотом?

– Валентин-Константин косолапый, – плюнул Леха, – принц, блин.

Звонок прекратил этот светский разговор, состоявшийся вокруг принцессы с веером.

Никто в шестом классе «Б» так никогда и не узнал, как попал веер к Анюте балетной.

В тот день спектакль начался с опозданием, хотя обычно все здесь бывает строго вовремя.

По дороге в «Фитилек» Валентин-Константин встретил милиционера Угорелова. Угорелов сказал сурово:

– Еще раз уронишь или толкнешь, будешь доставлен в отделение милиции, разговор пойдет другой.

– Не толкал! – честно смотрел Валентин-Константин. – Разве я позволю себе ронять милицию? Или вы про урну? – И тут милиционер Угорелов вдруг упал, и опять в лужу.

– Все! Ответишь по закону! Гадом буду, не прощу! – Он орал из глубокой лужи, малыши и собаки Лунного бульвара стояли вокруг и хохотали, показывая на Угорелова пальцами.

– Анекдот, а не мент, – высказался Степа. Пес часто бывает прав.

Потом все помогали Угорелову отряхнуться, первоклассница Кристина вытерла его рукав носовым платочком. Тем временем Валентин-Константин исчез ловко и незаметно, почти как Виртуал.

– Ответишь по суду! – кричал Угорелов, но Костечки-Валечки уже не было.

Валентин-Константин влетел в клуб «Фитилек» запыхавшись. В зале сидели зрители, весь шестой «Б» был здесь.

– Привет всем! – крикнул на ходу Валентин-Константин и кинулся за кулисы. Ему надо было переодеться в принца. Он нырнул за перегородку и стал наряжаться в бархатный камзол, брюки в мелкий цветочек и, конечно, обул балетные туфли. Так одеваются только принцы. Валентин-Константин ни за что не вышел бы в таком виде на Лунный бульвар. Тем более не показался бы в брюках в цветочек в родной школе. Но спектакль есть спектакль, в нем все возможно.

Он нарядился, хотел выйти из-за перегородки и тут услышал в соседней раздевалке разговор, который очень заинтересовал Валентина-Константина: