Курица почти поет:

Уж небо осенью дышало,

Уж реже солнышко блистало,

Короче становился день,

Лесов таинственная сень

С печальным шумом обнажалась,

Ложился на поля туман,

Гусей крикливых караван

Тянулся к югу: приближалась

Довольно скучная пора;

Стоял ноябрь уж у двора.

Да, литераторша читала вдохновенно. Но и она в это время думала о своем: «Вот привью я детям любовь к настоящей поэзии. Они поймут Пушкина, они сравнят эти стихи с тем, что у них сейчас на кассетах, на дисках, на какое искусство они рвутся на концерты в Дом культуры „Ватрушка“. Они поймут, что вершина – классическая музыка. Вершина – великий Пушкин. И подростки отвернутся от рок-музыки, от всей этой массовой культуры». Эти мысли нужны Курице для утешения: в ее учительской жизни тоже большой смысл, большие цели.

Она не знает, бедная Курица, что у любой музыки есть свои вершины: у рока свои, у блюза – свои, у классики – свои. Но когда-нибудь она это поймет. Или нет – как получится.

А пока – преданные, честные глаза шестого «Б». Каждый в своем собственном мире.

Леха вдруг говорит вслух мудрость:

– Блюз – это когда хорошему человеку плохо. Попса – это когда плохому человеку хорошо.

– Посторонние разговоры, – прикрикнула Курица. А класс сказал:

– Ну супер!

– Сам придумал? – спросила Агата и поцеловала его в щеку, которая ближе к ней.

– Нет, по радио сказали, по-ихнему, – честно ответил он. – Я таких умных слов много знаю. – Это должно было означать: «Поцелуй меня еще», но Агата не догадалась.

Курица возмущалась до конца урока:

– Бескультурье – перебивать кого бы то ни было, Леха! Тем более учителя! Тем более когда учитель читает свои самые любимые стихи!

– Больше не буду! – искренне пообещал Леха. В ту минуту он сам верил, что не будет.

На Лунном бульваре Степа расстелил свой неадекватный хвост по дорожке.

– Расскажи анекдот, Агата. Ты классно рассказываешь, строгое лицо. А другие сами хихикают, весь смех пропадает.

– Я расскажу, – успел Леха. – В самолете стюардесса жалуется пилоту: «В бизнес-классе сидит блондинка, а ее билет дешевый и ее место не там, а в эконом-классе. Она ни за что не хочет пересесть». – «Подержи штурвал, я с ней поговорю. У меня жена блондинка, я с ними умею». Он подошел к блондинке, что-то тихо сказал, и она быстро перебежала в эконом-класс. Стюардесса спрашивает: «Что же вы ей сказали?» – «Сказал, что бизнес-класс не полетит в Америку».

Степа свалился от смеха и стал ползти по снегу. Все вокруг тоже веселились.

– Люблю анекдоты про глупых! – воскликнула Лидка.

– Понятно, ты тогда не выглядишь самой глупой, – заметил ее сосед по парте Сизов, которому она сильно надоела.

В это время над бульваром пролетела яркая пестрая птица.

– Попка! Опять удрал! – завопили все. А он ответил:

– Отросли мои крылья.

Самое поразительное, что навстречу ему летела Умница-редакторша.

– У меня тоже выросли крылья! Я в полете! А ты Попка-дурак!

– А ты редакторша-Умница! – отозвался Попка и умчался своей дорогой.

– Виртуал! – звала редакторша. – Нужна твоя помощь! Я не хочу летать над бульваром! Я же не птица попугай!

– Вы сами ныли: верните крылья! – раздался из-за берез голос Виртуала.

– В переносном смысле! Только в переносном! У меня дома не убрано! И обед не приготовлен! А я тут порхаю!

Виртуал взмахнул рукой, редакторша плавно приземлилась на дорожку.

– На земные дела настроилась, – ехидно сказала Кутузовна, а Суворовна добавила:

– Кастрюли-сковородки ей надоели, быт ее унижает? Ты женщина! И должна любить мужа, детей, стиральную машину и холодильник тоже.

Редакторша крикнула:

– Буду бороться за взаимную любовь и уважение! – И умчалась домой.

Агата спросила наивным голоском:

– Взаимная любовь к холодильнику? Это круто.

– Анекдоты рождаются на наших глазах, – восхитился Виртуал.

Лидка вцепилась в его рукав:

– Постой с нами, Виртуальчик! У нас весело и прикольно!

– Угости пряничком – останусь. На двадцать пять минут.

– Пряник у меня дома, в следующий раз, – соврала Лидка Князева.

– Пряник у тебя с собой, в сумке. Ты его дома не оставляешь, боишься, что мама откусит кусочек. Жадина-говядина! – И Виртуал ушел широкими шагами, летать ему сегодня не хотелось и растворяться в воздухе, кажется, надоело.

– Всех угощу! – кричала Лидка. – Прямо сейчас!

– Посмотрим! Моя девушка Аля имеет сто пятнадцать недостатков, но она не жадина-говядина! Всем привет! – И он ушел, а Лидка, ее одноклассники, Степа, Харитон из другой школы – все остались.

– Ну? – первой спросила Надя-Сфинкс.

– Потом как-нибудь, – мямлила Лидка, – сразу-то зачем?

– У жадины всегда отговорки, – сказала Агата.

– Он огромный, этот пряничек, я видела, – Кристиночка из первого класса и ее верный друг Кирилл вертятся здесь же, – очень большой и весь в шоколаде.

– Перед едой вредно есть сладкое, – отрезала Лидка и кинулась по дорожке с бульвара, – аппетит испортится!

Тут ей преградила дорогу десятиклассница Бомбина:

– Я гувернантка этих первоклассников. И я разрешаю поесть пряника в шоколаде. В виде исключения. Отломи, Лидка, кусочек.

– Какого же исключения? – Лидка пыталась как-нибудь обойти Бомбину и прорваться от них всех подальше. Но Бомбина не пускала. – Исключение, главное дело! Они здесь все время что-то жуют – чипсы, мороженое, конфеты. И ты не запрещаешь, гувернантка!

– Мы обаятельные, нас все угощают, – нагло пищала Кристина.

– Меня тоже угостил Виртуал! – обрадовалась Лидка. – Я тоже, значит, обаятельная!

– Возможно, – дипломатично процедил Кирилл, – спорить бесполезно.

Тут лопнуло терпение у Степы:

– Угощаешь или нет, в конце концов? Все нервы истрепала мне!

– Не твое собачье дело, – нахамила Степе Лидка.

– Осторожнее, – предупредил ее Харя, – он иногда обижается и тогда может укусить. Лучше отломи кусочек пряника собачке.

Но Лидка перевела разговор на другое:

– В твоем, Леха, анекдоте про стюардессу не все так уж смешно.

– Еще что-то новенькое придумала, – Леха поддался на Лидкину уловку.

– А мне блондинку жалко, – Лидка скроила фальшивую гримасу.