— Рано или поздно, — предсказал он, — ты все равно отдашься мне, Индия, но я наберусь терпения, потому что в конце меня ожидает невиданная награда.

Он вышел из комнаты, и сбитая с толку Индия медленно последовала за ним.

Баба Гассан ожидал ее.

— Я принес тебе одеяние, подобающее служанке, — сообщил он, вручая ей шальвары из белого шелка, перехваченные у щиколотки и бедер широкими лентами, вышитыми золотом и серебром. Шальвары не доходили до талии и обнажали пупок. Окунув кисть в горшочек, евнух выкрасил ее соски кармином. — Вот и все, девушка. Иди, помоги господину одеться.

— Но я не могу ходить в таком виде! — взмолилась Индия, с ужасом оглядывая свое полуобнаженное тело с красными пятнами на груди.

— Таков обычай, — бесстрастно отозвался евнух, но тут же, наморщив лоб, воскликнул:

— О чем только я думаю!

Вытащив из кармана халата узкий золотой ошейник, усыпанный драгоценными камнями: алмазами, рубинами, изумрудами, жемчугом и сапфирами, — евнух застегнул его на шее Индии.

— Не слишком туго?

Индия, потрясенная до глубины души, безмолвно покачала головой.

— Тогда иди и служи дею, девушка. Когда он оденется, проводишь его в покои, и я покажу тебе, как пройти на кухню. А теперь стой возле хозяина, пока ему будут делать массаж.

Кейнанреис растянулся животом вниз на мраморной скамье, а коренастая женщина неопределенного возраста впивалась ему в ягодицы сильными пальцами. Приоткрыв один глаз, он лениво глянул на Индию.

— Оставайся там, чтобы я мог видеть тебя, — велел он и снова опустил веко. Индия застыла на месте, боясь шевельнуться и не в силах поверить, что такое происходит с ней. Она, английская аристократка, стала низкой рабыней! И хотя не одна женщина в ее семье побывала в плену у мусульман, всем удалось рано или поздно сбежать и вернуться на родину. Индия от души надеялась, что и ей повезет. Между девушкой и ее родственницами, однако, была огромная разница: они к тому времени, как попали в плен, уже потеряли невинность. Все были либо замужем, либо овдовели.

Индия невольно глянула в сторону распростертой фигуры дея. Массажистка усердно мяла его правую ногу. Индия отчего-то отметила, что ноги у него стройные и бедра мускулистые, а ступни узкие и длинные. Массажистка трудилась над его подъемом, вытягивала и терла каждый палец. Индия зачарованно наблюдала за каждым ее движением, не замечая, что дей искоса посматривает на нее.

Наконец массажистка выпрямилась, что-то тихо сказала дею и, поклонившись, удалилась.

— Помоги мне встать, — приказал он Индии, и та подала ему руку. Небрежно перекинув длинные ноги через край скамьи, он поднялся. — Моя одежда в шкафчике из кедрового дерева. Отныне твоей обязанностью будет следить за тем, чтобы ее меняли два раза в день, утром и вечером. Баба Гассан расскажет, какие одеяния мне нужны в обычный день, или в особых случаях. Сегодня ты проспала, но с завтрашнего дня придется вставать пораньше, задолго до того, как меня нужно будить. Поняла?

— Я не глупа, господин, и ты достаточно ясно все объяснил, — резко бросила она.

Но дей стиснул ее запястье и холодно процедил:

— Твое счастье, что здесь никого не было и никто не слышал твоих грубых слов. Иначе пришлось бы снова выпороть тебя. Когда ты обращаешься ко мне, голос твой должен быть нежен и мягок, как полагается почтительной невольнице. Ты жестоко оскорбила меня прошлой ночью, но я незлой человек и вижу, что ты еще не привыкла к новым обстоятельствам. Поэтому я дал тебе возможность исправиться, но не потерплю неповиновения или колкостей. Еще один промах — и я велю стражникам укротить тебя.

Индия открыла было рот, чтобы достойно ответить, но вовремя опомнилась:

— Да, господин, я все поняла и прошу меня простить.

— Если станешь усердно служить, найдешь во мне милостивого хозяина. Но я повелитель Эль-Синута, а это тяжелое бремя. Выкажи я хоть малейшую слабость, этим сразу же воспользуются враги и я не смогу быть достойным помощником султана, если в одном из подвластных ему государств начнутся смута и несогласие. Я дей, а не какой-то пустоголовый придворный щеголь.

Слова его, как ни странно, запали в душу девушки.

— Да, господин, я понимаю, — кивнула она и, подойдя к шкафчику, вынула сначала белую шелковую рубашку, вышитую по вороту золотой канителью. Запястья широких рукавов украшали драгоценные камни. Ни шнуровки, ни застежек, а разрез ворота доходит до середины груди. Индия натянула рубашку на господина и принесла белые шелковые шальвары.

— Я не нашла подштанников, — нервно пролепетала она.

— Я их не ношу, — мягко пояснил дей. Девушка покраснела, не зная, что делать дальше.

— Помоги, — велел он, поднимая ногу.

Индия, проглотив язвительный ответ, встала на колени и надела ему сначала одну, потом другую штанину, затем выпрямилась и подняла шальвары до узких бедер, закрыв наконец его мужское достоинство, которое, казалось, увеличивалось прямо на глазах. Она стянула тесемку, завязала бантиком, заправила внутрь и случайно задела рукой живот дея. Лицо ее снова зарумянилось, но девушка бесстрастно осведомилась:

— Здесь два кушака, повелитель. Какой выбрать?

— Сегодня я надену серебряный, — решил дей. — Сейчас покажу, как обертывать его вокруг талии.

Он действительно продемонстрировал, как это делается, и предложил Индии повторить.

— Идеально! — воскликнул он. — Вижу, ты внимательно наблюдала за мной! Умница!

— Подать вам абу с серебристой подкладкой? — осведомилась Индия, восхищенно разглядывая длинное одеяние без рукавов с искусной вышивкой золотом и серебром, в завитках которой сверкали небольшие голубоватые аквамарины и синие турмалины.

— Да.

— Какая красивая! Она предназначена для торжественных случаев?

— Нет, — покачал он головой, — просто сегодня мой зал для приемов открыт всем, кто желает вынести на мой суд свои распри и споры. Поскольку я представляю здесь султана, то и должен одеваться, как подобает наместнику. Таким образом я выражаю почтение и султану, и подданным.

Напоследок Индия принесла вышитые шелковые бабуши и небольшой тюрбан из серебряной парчи с огромным аквамарином.

— Наденете это, господин?

— Возьмешь тюрбан с собой, — распорядился дей. — После завтрака я закончу одеваться.

Они направились в его покои, где их встретил Баба Гассан. Темнокожий евнух критически оглядел Кейнана-реиса.

— Она все сделала правильно, — объявил он.

— Да, — согласился дей с легкой улыбкой.

— Сейчас принесем еду, господин. Где соизволишь расположиться — здесь или на террасе?

— Еще рано, и терраса выходит на запад. Сяду, пожалуй, там, в прохладе.

— Пойдем, девушка, — нетерпеливо позвал евнух, и Индия едва успела положить туфли и тюрбан, прежде чем помчаться следом.