— Ну, честно говоря… ничего из того, что мне пришлось осмотреть… — Саид вспомнил изумление домовладельцев, когда он появлялся в сопровождении телохранителя, — даже близко не подходило…

— К дворцовым стандартам? — усмехнулась Мей.

Как он любил, когда она вот так поддразнивала его!

— Ммм… — Он подавил желание, которое в течение всей недели не переставая бурлило в нем, и закончил: — Как бы то ни было, это неплохое капиталовложение.

Неплохое капиталовложение. Конечно. Кажется, именно так богатые становятся еще богаче: они вкладывают свои капиталы.

— Прекрасное капиталовложение, не сомневаюсь, — согласилась Мей.

— У моего телохранителя будет отдельное помещение внизу, — объяснил. Саид, заметив, как напряглись ее плечи, и не понимая, чем это вызвано. — А два верхних этажа целиком принадлежат тебе… и мне.

Мей подавила возбуждение, которое вызвали эти слова. В течение последней недели — а казалось, что прошла целая вечность, — она ни о чем другом и думать не могла. Пыталась представить их совместную жизнь в квартире. Неужели это действительно будет? Неужели Саид сам позаботится обо всем? А затем приведет ее туда, чтобы жить вместе. Поскольку, когда она предложила просто время от времени навещать его вечерами или оставаться на ночь, он быстро и надменно отверг предложение.

— Я не хочу, чтобы ты приносила с собой чемоданы с одеждой или имела одну зубную щетку в своей квартире, а другую — в моей. Ты будешь жить со мной, Мей.

Как долго? — хотелось выкрикнуть ей, но она взяла себя в руки. Она не должна требовать от него того, чего он не в состоянии дать.

— Мей! — прорвался сквозь глубокую задумчивость нежный голос Саида.

Его поцелуй был неистовым, страстным, долгим и будил в ней страстное желание. Затем он посмотрел на молочно-белое лицо Мей, на котором светились сапфиры глаз, и испытал какое-то незнакомое чувство. Мне хочется доставить удовольствие моей Мей, понял он. Такое удовольствие, о котором она не могла и мечтать. Саид улыбнулся в предвкушении этого.

— А теперь пойдем, я покажу тебе спальню.

Она взяла протянутую руку и почувствовала себя на удивление смущенной, когда он ввел ее в бело-голубую комнату, центром которой была огромная кровать.

Саид внимательно наблюдал за ней.

— Мей, — ласково спросил он, — почему ты краснеешь?

Она, конечно, не собиралась признаваться, что его улыбка заставила ее почувствовать себя… Она тряхнула головой, осознав смехотворность своей мысли. Девственницей в первую брачную ночь. Какие глупости!

Он опять заключил ее в объятия, и Мей беспомощно обмякла в них.

— Наконец-то! — низким голосом произнес Саид.

Он раздевал ее медленно, с бесконечной нежностью. Пальцы ласкали и дразнили ее, расстегивая сарафан и осторожно стягивая с тела. А затем — так, словно впереди у них была целая жизнь, — он освободил ее от кружевного лифчика и, скользнув подушечками больших пальцев по бедрам, отчего Мей затрепетала, снял шелковые трусики.

— А теперь позволь рассмотреть тебя, — мягко потребовал он.

Она должна была бы испытывать стеснение, стоя совершенно обнаженной перед полностью одетым Саидом. Но разве могла Мей чувствовать что-то, кроме гордости, под этим горячим одобрительным взглядом? Она невольно расправила плечи, и это движение подчеркнуло соблазнительность ее полной груди.

— Пойдем в постель, — хрипловато произнес Саид, — ты вся дрожишь.

Да, она дрожала, но дрожь не имела никакого отношения к холоду. Это была дрожь нетерпения и предвкушения.

Саид начал медленно развязывать галстук. Затем неспешно снял серый пиджак и повесил его на спинку стула.

Ну давай же, мысленно торопила она. Давай!

Но если он и заметил неукротимый голод в ее глазах, то не придал этому никакого значения. Не отрывая взгляда от ее лица, он начал расстегивать рубашку. А затем, аккуратно повесив ее поверх пиджака, расстегнул пояс.

— Ты мог бы зарабатывать стриптизом, — гортанным голосом заметила она, не в силах больше сдерживаться.

Он улыбнулся.

— Ты тоже. Значит, мы могли бы делать это вместе.

У Мей на мгновение защемило сердце при иллюзорном, неверном слове «вместе». Однако печаль ушла, стоило Саиду лечь рядом.

— Только ты и я, — прошептал он и, накрыв ее грудь ладонью, почувствовал, как в ответ на прикосновение отвердел сосок. — Как тебе это нравится?

— Что — это? — Мей шутливо указала кивком на свою грудь, где темнела его смуглая рука.

Но Саид покачал головой и с нежностью произнес:

— Нет, я имею в виду тебя и меня.

— Ах, это! — Она собиралась отпустить легкомысленное замечание, которое смогло бы оградить ее от возможной боли разочарования, но прочла в его глазах такую искренность, что поняла: сейчас он ничего не таит от нее. Разве это не заслуживало ответной искренности? — О, это дороже рубинов! — с чувством проговорила Мей.

Застонав, Саид опустил губы туда, где только что была его рука, и жадно сомкнул их на ожившем розовом соске. Он спрашивал себя, будет ли когда-нибудь эту грудь сосать ребенок. Ребенок, который не будет его ребенком!

— Мей! — снова застонал он, и движение его языка заставило ее содрогнуться.

Поддавшись непреодолимому желанию, она скользнула рукой вниз по мускулистым бедрам и замерла, найдя то, что искала.

— Мей!

Он испытал странную слабость. Когда Мей начала осторожно ласкать его, глаза Саида закрылись, а голова откинулась на подушку. Никогда с тех пор, как его впервые знакомили с удовольствиями плоти, не позволял он женщине так прикасаться к себе.

— Перестань! — взмолился Саид.

— Тебе не нравится? — невинным тоном спросила Мей.

— Нравится. — Он ласково сомкнул руку на ее запястье и остановил Мей. — Слишком нравится.

Она вдруг осознала, как наслаждается его мечтательной беспомощностью. Его попытками взять себя в руки. Мей вдруг почувствовала себя сильной. Равной ему.

— Так в чем же дело? — прошептала она в его губы.

— Предполагалось, что мы будем заниматься любовью традиционным способом, — строго сказал он.

— И никаких демонстраций того, что у меня имеется некоторый опыт и ты не первый мой любовник?

Саид отметил, что теперь в ее тоне нет ни тени легкомыслия. Ничего, кроме печального оттенка неуверенности, порожденного опасением, что он может осудить ее. И это моментально рассеяло готовые выплыть наружу черные тучи ревности. Он приподнял ее подбородок так, чтобы их взгляды встретились.

— Ты далеко заводишь меня, Мей, — сказал он. — Иногда слишком далеко.

— Ты чуть с ума не сошел, когда узнал, что я принимаю таблетки!