— Что делать будешь? — спросил вслух, но его невысказанный вопрос «Разведешься?» перекричал слова.

— Ребенка, — твердо отрезал.

Впереди почти месяц круиза — затрахаю до двух полосок, потом не выпущу из дома, если надо будет — почему-то мог допустить мысль, что сделать Сабине дите — полдела. Эту беременность надо еще и уберечь — что ей помешает наглотаться какой-нибудь отравы или сбегать на аборт и выдать мне это дело за выкидыш? И снова накатила глухая ярость от бессилия — ее на цепь посадить, чтобы дальше двора не высовывалась?!

— Кому? — выбил из колеи вопросом Кир. И повторил тихо: — Ребенка делать будешь кому, брат? Сабине? Зачем он ей? Кому счастье будет от этого? Ей? Ребенку? Тебе? — друг забивал вопросы мне в голову, как гвозди в крышку гроба.

Что я мог ему ответить? Я молчал, но закипал, только что макушка не подпрыгивала, как на кастрюльке крышка, но тоже ничего не говорил. Зло смотрел куда-то сквозь стены и о чем-то думал.

— Спросить забыл… — решил я, наконец, сменить больную тему на болезненную. — Катя развелась с мужем?

— И? — метнул молнии из глаз Кирюха и сам весь как-то подобрался, как зверь перед броском, даже черты лица заострились.

— Развелась или да? — настойчиво повторил вопрос.

— Развелась. Из-за тебя, долбоеба, нормального мужика похерила!

На сердце теплом разливалась радость, губы растянула счастливая улыбка, и все это закрепил мой невольный довольный смех. Правда, Кир не разделил моих эмоций — грохнул по столу кулаком и чуть не выплюнул мне в лицо:

— Для тебя Сабина — неотъемлемый аксессуар! Повесил на шею медяк, а носишься, будто она целое сокровище — золотой времен коринфского царства. Хочешь и Катю сделать такой же? — вскипел Кир на ровном месте.

— Что несешь?! — опешил я.

— А то и несу! Только попробуй ее взбаламутить — будешь иметь дело со мной! Усек, друг?! — он был зол, даже кулаки сжались.

За всю нашу многолетнюю дружбу мы не подрались ни разу, но не отпускало чувство, что восполним это досадное недоразумение, подступая к сороковнику лет.

— Почему ты решил, что я собираюсь…

— А я что, по-твоему, идиот? — взбеленился друг, не давая вставить и слова. — Облизывай свою белобрысую чучелу, а нормальную женщину не трожь! Иначе врежу и не посмотрю что друг, одноклассник и почти брат! Всек?

— Ты, брат, часом, не охренел?! — разозлился уже я. — Мы сами решим, что…

— Ты уже все решил! Паспорт открой и в графе семейное положение свое решение посмотри! Разговор окончен! Выметайся отсюда! — отвернулся Кир, больше не желая разговаривать.

Мне осталось только взять ключи от машины и захлопнуть дверь квартиры друга с другой стороны.

Она крепко уснула и не сразу услышала стук в дверь. Ей казалось, это стучит молотком Дима на второй половине дома — он снился каким-то отрешенным, избегал смотреть на Сабину и уходил от любого разговора. А она ходила за ним хвостиком и ластилась, то обнимая его со спины, когда он замазывал дыры в стене, похожей на швейцарский сыр, то накидывал раствор на какое-то решето, сквозь которое жидковатый состав уходил, как доверие к ней ее мужа. Было тревожно и очень хотелось помириться, но взгляд Димы оставался холодным и даже… равнодушным.

Все же настойчивый стук разрушил возведенную во сне между ней и Димой стену, и Сабина открыла глаза. Стук повторился. Она встала с постели, вытерев кончиками пальцев уголки глаз и губ, подошла и с волнением открыла — хоть и знала, что придет главнюк, а ждала другого мужчину — своего мужа. Ведь на самом-то деле найти Сабину совсем нетрудно — стоит лишь позвонить в гостиницу и узнать, останавливалась ли она тут.

Но за порогом стоял Виктор. Было странно понимать, что встреча с ним больше не вызывала щенячьей радости. Да и бежать за ним на край света больше не хотелось. Но он все еще нужен ей, чтобы держать место примы за собой.

— Проходи, — отступила в сторону, держась за ручку двери.

— Муж из дома выгнал? — ухмыльнулся весело гость.

Сегодня он выглядел не просто отлично, а идеально: темно-серые брюки со стрелочками, светло-голубая рубашка, черные начищенные туфли аж сверкали, кожаная барсетка в руке добавляла образу деловитости и какой-то надежности… серьезности, что ли.

Сабина закрыла дверь и прошла за ним. Виктор не присел, так и стоял в проходе между шкафом и дверью в ванную и с любопытством осматривался. Телевизор что-то тихо бубнил, с улицы доносились гудки поездов, стук колесных пар и объявления диспетчера вокзала, но все это слышалось как-то приглушенно, словно комната окутана ватным одеялом. Завернутые темные шторы создавали приятный полумрак, и Сабине совсем не хотелось впускать внутрь разгулявшийся солнечный день — он не был созвучен ее состоянию.

— Не говори ерунды, — спокойно ответила. — Садись, чего стоишь? — и сама присела на краешек кровати.

— У меня немного времени. О чем ты хотела поговорить? — все же присел в кресло в углу, противореча своему же нетерпеливому жесту и голосу.

Сабина впервые не знала, как начать с ним разговор. Сидела и смотрела на мужчину широко распахнутыми глазами, и будто видела его первый раз. И это ощущение совсем не располагало к откровенности, и желание просить его не рассказывать мужу о них иссякло, как и его терпение.

— Короче, или говори, или я пошел, — хлопнул себя ладонями по коленям Виктор и уже собрался вставать, но девушка все-таки собралась с мыслями:

— Вить… знаешь, зачем мы приезжали с Димой в театр?

— Мне неинтересно.

— Он хотел с тобой встретиться. — Мужчина вздернул вопросительно бровь, и Сабина вздохнула. — В общем, я хочу тебя попросить, чтобы ты ничего о нас не говорил, если он все-таки приедет.

— О нас? Нас никогда не было, Сабина. А рассказывать рогоносцу о том, что трахал его женушку, я не идиот. Хоть и не трус, но заслуженно получить в морду желанием не горю, — хмыкнул Виктор. — Это все?

— И обо мне и Греге — тоже говорить не надо… — покачала девушка головой, пристально глядя на мужчину.

Он усмехнулся и… вальяжно откинулся на спинку кресла, сложив упертые в подлокотники руки в замок:

— И что мне за это будет?

Сабина опешила и на несколько секунд растерялась — что она могла ему предложить? Пообещать не рассказывать о связи с ним — Виктором — Диме, чтобы не набил ему морду? Смешно.

— Ничего, — пожала она плечами. — Ничего тебе за ЭТО не будет, — все же многозначительно выдала за неимением лучшего варианта.

— Пф… — фыркнул Виктор, встал и… начал расстегивать рубашку.