Через двадцать минут остановила машину во дворе мрачного восьмиэтажного дома, вроде бы солидного, но очень уж советского. Если сравнивать с мужчинами, – а она любила это делать, благо в Москве появилось много новых домов, как и новых мужчин, – так этот казался кряжистым пенсионером из тех, что каждый день звонит на радиостанции и выражает свое возмущение по любому поводу, от хамства сантехника (тут Сюзанна невольно улыбнулась) до международных конфликтов.

Зато престижный район, средние бизнесмены тут, может, и живут, но квартиры не покупают, имеют их в собственности по степени родства с бывшей номенклатурой. Сюзанна включила сигнализацию и пошла к нужному подъезду. Кодового замка там не было, но в подъезде сидел консьерж под стать самому дому – суровый крупногабаритный мужик лет под пятьдесят в камуфляже.

– Добрый вечер, – сказала Сюзанна, остановившись возле стола консьержа. – Я к Станиславу Петровичу Борисову. Квартира пятьдесят один.

– Да он, кажется, еще не... – Консьерж уставился на брюки красавицы, судорожно сглотнул, запнулся, пожал плечами. – Кажется... не пришел еще.

– Могу я пройти посмотреть, а вдруг он дома, вы просто внимания не обратили?

– Конечно, почему же... Пройдите... Вот сюда, по лестнице к лифту, он за поворотом.

– Спасибо.

Сюзанна не сомневалась, что любого другого посетителя суровый консьерж заставил бы позвонить в квартиру или просто завернул бы. Но не ее! Раскатал губенки, хотелось ему посмотреть, а как она сзади выглядит, когда будет подниматься по лестнице к лифту? Отлично выглядит, посмотри, слюни попускай!

Лифт был просторный, с зеркалом, чтобы солидные жильцы могли поправлять свои галстуки или колготки, спускаясь к дорогим авто во дворе.

Она уверенно подошла к двери красного дерева (за дорогой обшивкой, конечно же, скрывались суперсо–временные стальные конструкции с дорогими импортными замками), нажала на розовую, с подсветкой, клавишу звонка. Видеоглазок, наверное, уже включился, передает ее изображение на монитор в прихожей или холле. Ну что же, Стас, ты видишь, кто к тебе пожаловал! Ну?

А за дверью была тишина.

И теперь только она сообразила, что его и вправду нет дома. Консьерж ведь сказал, но она, занятая своими мыслями, так рвалась к заветной двери, что пропустила мимо ушей его бормотание. Еще и еще раз нажала клавишу звонка – заповедная тишина...

Нет дома? Или еще хуже... Сюзанна тоскливо усмехнулась, покачала головой. Вспомнила, как вчера она была у Антона, кто-то звонил в дверь, похоже, та девушка, что была с ним на презентации. Дочь провинциального олигарха, так он представил ее. Что-то не очень похожа девчушка на состоятельную даму, уж больно простенько выглядела. Да Бог с ней, главное – Антон не захотел даже к двери подойти, всем своим видом показывая, мол, ничего, позвонит и уйдет.

Что, если теперь и Стас прикладывает палец к губам и недовольно морщится, слушая, как она звонит в дверь?

Да нет, его просто нет дома сейчас, она просто... расстроена и думает черт-те о чем. Но все равно неприятно, ужасно неприятно все это! Девять вечера... Разумеется, Стас мог встречаться с друзьями, ужинать в любом ресторане, провожать своего брата в Америку, но...

Избирательность женской логики непредсказуема, Сюзанна вмиг отбросила все другие варианты и остановилась на самом неприятном – он сейчас в той квартирке на Можайском шоссе, пудрит мозги какой-то другой дуре!

Да, именно там он и торчит сейчас, приехал на своем дурацком драндулете, рассказывает, что сантехник... Сосиски предлагает...

А она старалась, наряжалась, думала, как войдет, что скажет, как он будет смотреть на нее, а потом... устроит романтический вечер, зажжет свечи и будет целовать ее...

Ну дура, самая настоящая.

Тяжело вздохнув, Сюзанна вызвала лифт и поехала вниз. Консьерж во все глаза смотрел на ее трусики. Противный взгляд, чувствовала себя голой... Но нашла силы подойди к столу и вежливо сказать:

– Его действительно нет дома.

– А я ж вам говорил. Что-то передать?

– Нет, напротив. Пожалуйста, не говорите ему, что я приходила, хорошо? Ничего не говорите, когда вернется.

– Сделаем. Это запросто. А вы хотели...

– Хотела, но не получилось, – сказала Сюзанна и пошла к двери.

– Это понятно...

Взгляд консьержа прилепился к ее заднице как банный лист. Прямо-таки физически чувствовала это. Мерзость, а что поделаешь? Сама виновата...

Она злилась на весь мир, на тупого консьержа, который пялился на нее, как на сексуальную куклу, на Стаса, но больше всего на подругу. Не помогла ничем, только все испортила, корова! Вот так, попроси дуру о помощи, так потом хлопот не оберешься!

Уже в машине Сюзанна со злостью выдернула из сумочки мобильник, нервно набрала номер.

– Алё, Антон? Я сегодня свободна... Пригласишь в гости? Хорошо, не надо лишних слов, в десять буду у тебя, успеешь вернуться? Хорошо. Джин-тоник приличный обеспечь, я – до утра... Да, до встречи.

С паршивой овцы хоть шерсти клок – вспомнилась поговорка. Не совсем корректная применительно к данной ситуации, но все же... Антон поможет ей забыть о временных неудачах.

Слишком затянулось это молчание. Вот уже скоро и закрываться надо, а за выручкой никто не приезжает, и вообще Амир молчит. Он же как-то должен наказать ее за вчерашние нарушения? Самовольно закрыла ларек почти что в самое прибыльное время, не перезвонила боссу, а когда он сам напомнил о себе, не очень вежливо прекратила разговор.

Конечно, должен. Такой важный, суровый босс... А он молчит. И вчера вечером не позвонил в общежитие, не приехал, и сегодня весь день – ни звука, наверное, хочет, чтобы она тряслась от страха, а потом уже стала готова прямо на все. Она и готова, но только не с Амиром. Да, нервничает, но это не страх, а просто какое-то неприятное чувство, когда неизвестно, что ей скажут и как она отреагирует на это. Амир может сказать и то и это, а она может ответить и так и эдак. А что потом выйдет? Надо же к чему-то готовиться, а ничего не ясно...

Вот это-то и злит.

Вчера девки подняли ее на смех. Стали спрашивать о знаменитом журналисте Антоне, а она сказала, что он уехал в командировку на целую неделю. Зинка показала ей газету, где было написано, что Антон второй день ведет репортажи с концертов какой-то зарубежной певицы, два дня она выступает в Москве, вчера и сегодня... Ну что было сказать в ответ?

Ничего не сказала, легла спать, но злые языки ее не щадили. И даже вмешательство Алки не остановило их. Понятно, девки ж не видели близко Марину Булочкину и других звезд, тем более не выпивали с ними, а она... Ну вот теперь и расплачивалась за свое недол–гое превосходство. За что ее сильно уважали, за то и презирать стали.

Она ничего не говорила в ответ, пусть болтают. Но больно и обидно было. Что ж он, скотина, так поступил с ней? Хоть бы сказал что, хоть бы объяснил! Да разве ж это так сложно?