— это давало возможность рассредоточить боеприпасы. Артиллерия и экипажи были направлены на сухопутный фронт. Свыше 10 тыс. матросов существенно укрепили оборону города. Остальные корабли Черноморского флота были расставлены таким образом, что могли поддерживать своим огнем оборонительные позиции, и сохранялись вплоть до взятия противником Малахова кургана. Особенно активными в конце 1854 г. — начале 1855 г. были 10 русских пароходов (11-й — «Корнилов», бывший «Перваз-Бахри», находился в капитальном ремонте). Они постоянно обстреливали позиции противника, в том числе и новейшим для того времени способом — морские артиллеристы начали стрелять перекидным огнем по невидимым для них позициям. Для этого на берег направлялись офицеры и сигнальщики, корректировавшие стрельбу.

Несколько дней передышки, использованных для создания линии обороны, по общему мнению защитников Севастополя, спасли его от падения в сентябре 1854 г. И всё же гарантии успеха не было. «Малочисленный гарнизон наш, растянутый на обширной семиверстной позиции, — отмечал Тотлебен, — был повсюду слаб». Положение было весьма тяжелым. «Должно быть, Бог не оставил еще России, — писал в эти дни в своем дневнике Корнилов. — Конечно, если бы неприятель прямо после Альминской битвы пошел на Севастополь, то легко бы завладел им». Союзники отказались от планов атаки Северной стороны, опасаясь серьезных потерь при штурме ее фортов. Южная сторона казалась им более доступной, так как, по их данным, она не имела укреплений, линия возможного фронта русской обороны была здесь более протяженной и, следовательно, давала больше шансов на успех. Кроме того, к Южной стороне были более близки удобные для стоянок флота гавани, в то время как Северная таковых поблизости не имела.

13 (25) сентября англо-французская армия появилась перед Южной стороной города. Союзникам сразу же стало ясно, что взять русскую военно-морскую базу с ходу не удастся.

Альминское сражение 8 (20) сентября было выиграно союзниками, но передышкой в пять дней воспользовались русские. В результате Альма так и не стала стратегическим успехом англо-французов. Взять базу русского флота одним эффектным ударом не удалось, впереди была затяжная война, масштабы которой еще не осознавали ни в Петербурге, ни в Лондоне, ни в Париже.

Илл. 54 Бомбардировка Севастополя (фрагмент)

Первые бои под Севастополем

Оказавшись под Севастополем, армия союзников встретилась с проблемами, которые не смогли предвидеть ни в Париже, ни в Лондоне. Подходы к русской военно-морской базе с суши оказались укрепленными, нанести удар на Бахчисарай и Перекоп эта армия не могла, во всяком случае — немедленно, так и не обретя надежного тыла и надежной линии снабжения. Союзники вынуждены были терять время. Поскольку русское командование использовало каждую возможность для усиления своих позиций, время работало на русскую оборону.

Часть высших английских офицеров поначалу настаивала на внезапной атаке Севастополя, гарантируя успех при низком уровне потерь, но командующие союзников отказались от неподготовленного артиллерией штурма.

14 (26) сентября Нахимов обратился к морякам с приказом: «Неприятель подступает к городу, в котором весьма мало гарнизона; я в необходимости нахожусь затопить суда вверенной мне эскадры и оставшиеся на них команды с абордажным оружием присоединить к гарнизону. Я уверен в командирах, офицерах и командах, что каждый из них будет драться как герой: нас соберется до трех тысяч; сборный пункт на Театральной площади. О чем по эскадре объявляю». Еще ранее, в ночь на 14 (26) сентября, Корнилов перевел с Северной стороны на Южную почти весь ее гарнизон — 11 батальонов.

В этот же день англичанами была занята Балаклава. Ее небольшая, но глубокая и закрытая от ветра гавань была избрана для стоянки их кораблей и приема транспортов для снабжения британского экспедиционного корпуса. Небольшой гарнизон — неполная рота Балаклавского греческого батальона во главе с командиром этого батальона полковником М. А. Манто — отказался покинуть город без боя. В течение нескольких часов в домах, а затем и в развалинах старого генуэзского замка 80 строевых и 30 отставных солдат с батареей из четырех полупудовых мортир оказывали сопротивление армии противника, находясь к тому же под огнем английских кораблей с моря. Только израсходовав боеприпасы, 65 раненых солдат и офицеров положили оружие. Командир роты капитан С. М. Стамати ответил на вопрос, на что надеялся, обороняя город: «Безусловною сдачей я навлек бы на себя гнев моего начальства и ваше презрение, теперь же совесть моя спокойна, потому что я исполнил свой долг».

Заняв, наконец, город, англичане подвергли оставшихся в нем жителей повальному грабежу, вслед за чем разорили и ближайшие селения. Балаклава стала базой британцев, французы разбили лагерь на Херсонесском полуострове, их флот занял Камышовую бухту.

16 (28) сентября из Балаклавы в Константинополь был отправлен заболевший холерой Сент-Арно. На следующий день он скончался. Командование принял ген. Ф. Канробер.

22 сентября (4 октября) союзная эскадра в составе двух линейных кораблей, шести пароходо-фрегатов и двух колесных пароходов подошла к Ялте. Город был открыт с моря и не имел никаких укреплений. Гарнизон — 35 солдат и 11 казаков — покинул его без сопротивления. Парламентер, прибывший в город с кораблей, заявил, что десант прибыл за продовольствием, которое союзники будут покупать у местных жителей, и обещал, что войска воздержатся от насилия. Высадившиеся англо-французы быстро продемонстрировали, чего стоят эти обещания. Они оцепили город и начали повальный грабеж жителей и уничтожение их имущества. Солдаты нашли время и силы даже для того, чтобы вырубить виноградники. «Ужасно было смотреть, — отмечал очевидец, — на эти сцены грабежа и разрушения. Почти ни в одном доме не осталось ни дверей, ни окон. И дети, и взрослые бегали по улицам, рыдая. Неприятели забрали всё, что нашли, несмотря на то, кому принадлежит имущество (имеется в виду — государству, собственность которого по правилам войны XIX века считалась законным призом, или частным лицам — А. О.) и как велика его ценность». В ночь на 24 сентября (6 октября) орда европейцев убралась из города.

Тем временем строительство русских укреплений завершалось в присутствии армии противника. Солдаты и матросы, женщины и дети трудились без остановки, ежеминутно ожидая штурма. «Мы и день, и ночь работали в виду неприятеля, — писал 18 (30) сентября 1854 г. Тотлебен, — и нам удалось вооружить батареи 200 орудиями». Их количество на линии обороны выросло со 172 до 341, в основном за счет крупнокалиберных и дальнобойных. Войска объезжал Корнилов, обратившийся к защитникам со следующими словами: «Ребята! Царь надеется, что мы отстоим Севастополь, да и некуда отступать нам: позади нас море, впереди — неприятель. Князь Меншиков обошел его, и как только неприятель нас атакует, наша армия ударит на него с