– Это был урок номер один. Слушай меня и останешься жив, а также здоров, – сказал я на английском. – Если понял, тихо скажи «да».

Последовала небольшая пауза, и мне пришлось перейти к уроку номер два – то бишь ткнуть сектанта в бок кулаком и найти ту пару точек на шее, о которых я узнал в армии. Надави на любую из них, и лишенный кислорода мозг через несколько минут начнет агонизировать.

– А если не будешь слушаться, то пострадаешь, – нежно шепнул я в ухо уроженцу шведской земли. – Понял?

– Да! – обрел голос сектант. – Но что вам нужно? Деньги?

– Если бы мне нужны были деньги, я бы пошел в банк… – тут я остановил сам себя: стоп, Пат, в любой момент может вернуться второй, так что необходимо тратить время с толком. – Мне нужна информация о вашей паршивой конторе – чем занимаетесь, кому и как молитесь… когда служите литанию Кхтул-лу, а когда режете некрещеных младенцев и пьете их кровь. Понял?

Шведа затрясло, и не только от страха передо мной, а еще от испуга по тому поводу, что кто-то посторонний слишком много знает.

– Я не буду говорить… – пролепетал он.

– Тогда я стану тебя мучить, – и я для наглядности врезал ему кулаком по крестцу. – Усек?

– Да… ладно, слушай! – сломался этот нестойкий парень и принялся торопливо рассказывать.

А я включил диктофон.

Насколько я мог понять, он не врал, хотя порой замалчивал детали. Но мне было не до них, и гораздо больше тревожило другое – этот тип, бывший кем-то вроде служки в храме, знал немного.

Ежедневно они с напарником проводили по одному молебну, обращенному ко всем Древнейшим сразу. По выходным сюда приезжали члены стокгольмской общины Церкви Святой Воды, привозили некие «стати силы» и «сосуды мощи», и вот тут-то начиналась потеха.

– Мы видим их тени… страшные и живые… когда хозяин мертв, его тень жива, – шептал мой швед, содрогаясь всем телом, – и они отвечают нам, принимают подношения… они любят кровь, и сердце наполняется жестокой радостью и жаждой убийства, и тот, кого называют Пожирателем Душ, в последнее время ярче и ярче… он придет… Кхтул-лу фтагн! Кхтул-лу фтагн!

Похоже, этот парень собрался прямо на месте впасть в религиозный экстаз.

– Охолони, малый! – я похлопал его по затылку. – А что там за аквариум с тиной? Полигон для юных лягушководов?

– Пнглуи мглунафх Кхтул-лу Р’лайх угахнагл фтагн! – услышали меня не сразу. – Что? Это средоточие нижней святости, пребывание частицы того, кто спит в смерти, рука Великого Жреца.

Ага, выходит, они держат там кусок своего протухшего бога.

Понятно, почему так завоняло, когда я выстрелил в такую же посудину в Москве. Неясно только, что за щупальца из нее торчали – или этот Кхтул-лу не так мертв, как хотелось бы верить?

Мда, в сектантском бреду не то что черт, а сам сатана копыто сломит.

– Ладно, дядя, – сказал я. – Ты вел себя хорошо и поэтому заслужил награду. Я убью тебя быстро и не больно. Чик, и ты уже на небесах, – швед вздрогнул, он-то фильм «Место встречи изменить нельзя» не смотрел. – Так что молись, поспешно загрязняй душу и все такое.

Сектант взвыл, но я как следует врезал ему по затылку, и вой прервался. Убедившись, что чувачок и в самом деле лишился сознания, я вскочил и направился к двери.

Настало время делать ноги.

Чем выше забрался, тем больнее падать.

Юрий Гагарин

Отступление прошло гладко – мы нигде не засветились, не наткнулись на полицию и спустя час были в гостинице.

– Ну что, что он тебе рассказал? – в двадцатый, наверное, раз спросил Бартломью, когда мы добрались до моего номера, и на этот раз я не смог отмазаться фразой: «Погоди, в отеле расскажу».

Пришлось поведать, что интересного наболтал мне плененный швед.

– Ай-яй-яй! – воскликнул Антон, услышав о том, что Пожиратель Душ, похоже, собрался проснуться опосля длившегося тысячи, если не миллионы лет отдыха. – Ты записал на диктофон? Пойдем в полицию?

– Записал, но мы никуда не пойдем, – я посмотрел на худреда осуждающе. – В чем ты их обвинишь? Каждый швед может молиться кому угодно, хоть Карлсону, хоть дедушке Ленину. «Мокрухи» на них, похоже, нету! Да и явись мы в полицию – менты тутошние заинтересуются, откуда запись.

Мой пламенный монолог прервал стук в дверь.

– Привет, – сказала вошедшая в номер Ангелика. – Как погуляли?

Прежде чем я успел ответить что-нибудь типа «неплохо», Бартоломью открыл рот и обрушил на белокурую бестию настоящий водопад хвастливых и очень неуместных слов:

– Да тут такое было! Ух ты! Мы нашли местное отделение Церкви Святой Воды и сходили к ним в гости! Пат придумал хитрый план, и мы многое узнали! И на диктофон записали!

Огонечки, зажегшиеся в голубых глазах Ангелики, мне очень не понравились.

– Рассказывай! – потребовала она.

Пришлось колоться, каяться и биять себя пяткой в грудь.

К тому моменту, когда я закончил, наша шпионка была готова рвать и метать и только изрядным напряжением истинно арийской воли удержалась от того, чтобы не придушить нас на месте.

– Идиоты, – сказала она после долгой паузы. – Иначе и не скажешь. Вас же точно видели – соседи, прохожие, еще кто-то, а пострадавший наверняка заявил в полицию. Плюс у ЦСВ есть свои способы добраться до тех, кто ей навредил. Вы это понимаете?

Я скромно потупился – хм, ну, видели, ну, полиция, ну, способы, и что с того?

Хотя мыслишка, что мы, и в первую очередь я, вели себя не самым разумным образом, все же появилась.

– Нужно немедленно убираться из Стокгольма, – Ангелика поднялась. – Счастье, что у нас тут нет больше никаких дел. Аэропорт и железная дорога отпадают – там слишком много полиции. Я возьму в посольстве машину, и мы рванем на ней в Осло. Не так далеко, но уже другое государство, и граница между Швецией и Норвегией существует только на картах.

В этот момент мне подумалось – какого ранга должна быть наша разведывательная валькирия, если она может запросто брать посольские автомобили? Не иначе эта красотка с золотыми волосами и рефлексами профессионального убийцы – полковник, а то и целый генерал.

– Собирайтесь, – велела Ангелика тоном, не оставлявшим сомнений в том, что возражений она не потерпит. – Через двадцать минут выходите из номера, я буду ждать на улице.

Оставленное нам время я использовал для того, чтобы побриться и помыться, а Бартоломью – дабы хорошенько поныть на тему «и почему красивые бабы всегда такие стервы?».

Ангелика обнаружилась у подъезда «Бест вестерн моргнингтон хотел» в компании черного «Мерседеса» с тонированными стеклами, явившегося словно прямиком из шпионских боевиков. Под ее свирепым взглядом мы забрались в салон, и белокурая бестия повела машину на запад, прочь из ставшего для нас опасным Стокгольма.