«Со стороны методика организации данного покушения выглядит глуповато… Трусливый Антончик, разгильдяй Курбалевич, немного обиженная жизнью Маслюкова, какой-то инженер-электронщик со своей радиостанцией. По большому счету, команда дилетантов. Однако… За фасадом внешнего бардака кто-то очень умело дергает за ниточки. И провал двух из трех намеченных операций не остановил подготовку Кролля и компании. Похоже, на ракеты и на стоматолога не особенно рассчитывали. Соответственно, Эти два варианта покушения могут оказаться дымовой завесой. Дополнительно отвлекающим фактором служит радиоаппаратура… И что в сухом остатке? Ни один из участников группы даже понятия не имеет, что реально делает Кролль и к чему вся их подготовка приведет… Уф-ф! Тяжело… И как же мне в этой ситуации получить достоверную информацию? Единственная зацепка – микроавтобус либо серого, либо грязно-белого цвета. Вернее, просто микроавтобус ГАЗ. Ибо перекрасить машину – пара пустяков, день работы… Искать его наугад бессмысленно. Значит, придется отслеживать места появления Луки и смотреть, не проявится ли где-нибудь этот автомобильчик… Вот интересно, на фига я во все это влез?..» Ответа на сей философский вопрос у биолога не нашлось.

* * *

Доктор Фишборн продемонстрировал профессору Брукхеймеру таблицу, в которой были указаны характеристики альфа-фета-протеина, почти год приходившего в институт Ласкера дипломатической почтой из Рима. [См. роман Д. Черкасова «Балканский тигр»].

– Как вам такой стиль послания, коллега?

– А наш абонент поймет? – недоверчиво осведомился Брукхеймер.

– Должен, – насупился доктор. – Если у него аналогичная распечатка анализа, то не может не понять.

– Как вы намерены это сделать?

– Я скачал картинку на дискету и сегодня же вечером отправлю ее по Интернету с почты в другом районе города.

– Как он узнает, что материал пришел от нас?

– Укажу номер запроса, на который я отвечаю…

– Логично, – кивнул профессор.

– Думаю, быстрой реакции ждать не следует. Нашему контрагенту потребуется время для сравнения, оценки и ответа.

– И что вы ждете от него?

– Пока – проверочного сеанса связи. Дальше – посмотрим, – Фишборн извлек сигару.

– Я в этот уик-энд отправляюсь порыбачить на яхте вместе с доктором Сайрусом из института Джона Хопкинса, – сообщил Брукхеймер. – Попробую узнать у него, как продвигаются работы по избирательным вирусам.

– Да, это тоже крайне интересно, – согласился Фишборн.

* * *

Редакция «Санкт-Петербургского Часа Пик» [название газеты взято произвольно и не имеет никакого отношения к реальному изданию], главным редактором которого трудилась Эмма Чаплина, располагалась в страшно неудобном здании. Без лифта. Да еще и на четвертом этаже.

Так что Евгений Гильбович взмок и проклял все на свете, пока затаскивал свое обрюзгшее жирное тело вверх по крутой и узкой лестнице.

Эмма не стала мариновать Железного Гомосе-ка в предбаннике своего кабинета, как это она любила проделывать с большинством журналистов. Госпожа Чаплина неизменно давала понять посетителям, что у нее, супруги генерал-полковника ФСБ и «акулы питерского пера», столько неотложных дел, что она с трудом находит минутку – другую для беседы. Пришедший на прием должен говорить коротко, по существу и не прерывать словоизвержений Эммы, кои она почитала за истину в последней инстанции. Осмелившихся возражать главный редактор всячески гнобила, нередко прибегая к негласной помощи мужа. Виктор Васисуальевич в средствах был неразборчив и злопамятен. Что нашло отражение даже в его внешности. Вытянутое личико генерала словно являло собой материальное воплощение старой русской пословицы – «Бог шельму метит».

Для Гильбовича было сделано исключение.

Женечку пригласили в кабинет сразу, как только секретарша доложила о его прибытии.

Дружить с Железным Гомосеком для Эммы Чаплиной было крайне выгодно. Гильбович частенько выступал со страниц патриотической прессы, умело наряжаясь в одежды славянофила, не брезговал подрабатывать в проамериканских изданиях, регулярно присутствовал на журналистско-политологических тусовках и снабжал заинтересованных лиц информацией конфиденциального характера, которую ему удавалась узнавать от знакомых экстремистов и националистов. Так что подразделение «зет» питерского департамента контрразведки и дружественные мадам Чаплиной сотрудники американского консульства почти всегда знали, что за идеи рождаются в патриотической среде. И соответствующим образом могли реагировать на попытки воплощения этих самых идей.

Одним из крупных достижений Гильбовича стало предотвращение стрельбы по американскому культурному центру из двух РПГ-26 «Аглень» [Ручной противотанковый гранатомет одноразового применения калибра 72, 5 мм. Дальность действия – 250 метров], которую задумали и почти осуществили четверо национал-большевиков из поселка Металлострой. Бросков в окна консульства США банок томатного соуса и пакетов с фекалиями им показалось мало.

Стрелков задержали на подходе к Марсову полю. А Гильбович, помимо благодарности от контрразведчиков, получил премию в размере пятисот долларов из рук начальника службы безопасности мисс Смит-Джонс.

– Женечка! – мадам Чаплина расплылась в притворной улыбке.

– Здрасьте, Эмма Иммануиловна, – Железный Гомосек тяжело плюхнулся в продавленное кресло и несвежим клетчатым платком вытер со лба пот.

– Как хорошо, что ты нашел время зайти.

– Вы же сами пригласили, – буркнул Гильбович, у которого на вечер был запланирован поход в гей-клуб со своим новым «пассием», которого Женечка подцепил на учредительном собрании очередного псевдодемократического новообразования, гордо именуемого «молодежной партией».

– Да-да-да, – засуетилась Чаплина. – Мне срочно нужно обсудить с тобой некоторые вопросы…

– Много вопросов?

– Не очень.

– А тема?

– Беларусь.

– Я ей плотно занимался, – весомо заявил журналист, – и могу предложить кое-какие наработки…

– Ты знаком с Артуром Выйским?

– Поэт вроде, – небрежно выдал Гильбович. – Пару раз видел…

– Именно поэт, – подтвердила Чаплина.

– И что вы из-под него хотите?

– Тематическую подборку о взаимоотношениях деятелей культуры с Лукашенкой.

– Хе, он вам такого наговорит! – хихикнул Железный Гомосек. – Он же в контрах с Лукой, активный член оппозиции. С Худыко под ручку ходит.

– Кто это?

– Ну-у, Эмма Иммануиловна! Худыко – это лидер «Народного Фронта».

– Сильная личность?

– Да не особо, – Женечка пожал плечами. – Они там все ни рыба ни мясо. Только орут… Выйский частушки про Лукашенко пишет, на митингах распевает. Он еще, по-моему, в дурдоме лечился. То ли вялотекущая шизофрения, то ли добухался с приятелями до белой горячки… Но что-то точно было. Ему ж поэтому лицензию на охотничье ружье не выдают. Он раз десять документы в милицию подавал. И все время отказы. Артур кричит, что это козни Луки, мол, хочет его без защиты оставить, но мне шепнули, что весь сыр-бор именно из-за того прошлого лечения.