Обернувшись назад, Ларин заметил смурные лица недавних скифских всадников, что столпились на палубе во время этого маневра. Никому не хотелось погибать по глупости среди волн. И когда корабль благополучно прошел очередные пороги, к счастью не такие опасные, как вчера, все вздохнули с облегчением.

Но адмиралу было еще рано расслабляться. Пока корабль вновь выгребал на середину реки, сдавленной высокими скалистыми берегами, он пробрался по узкой палубе на корму и пристально смотрел, как проходят пороги остальные суда. Место здесь было плохое. Разбейся хоть один корабль, мало кто выплыл бы – водоворотов и стремнин было хоть отбавляй. А поросшие лесом берега казались почти отвесными у самой воды. Вчера, когда разбилась «большая лодка» с конями, как их называл про себя адмирал, им повезло. Удалось спасти большинство коней, которые плыли за остальными кораблями до тех пор, пока те не пристали к берегу. А Ларин отдал такую команду сразу же после крушения. К счастью, в том месте пороги были опаснее, но берега оказались более пологими. Гребцы и большинство скифов смогли добраться до них вплавь. Были, конечно, и жертвы. Водяные боги собрали свою дань, среди которой была и душа капитана корабля.

На этот раз, к счастью, обошлось без жертв. Одна за другой биремы и грузовые суда с лошадьми проскочили пороги по намеченному Ингибилом фарватеру и вновь выстроились за головным судном.

– Вечереет, – подошел к Лехе Токсар, пристально всматривавшийся в высокий берег, – пора бы и место для ночлега искать.

– Пора, – согласился адмирал, – только пока негде пристать. Вон за ту излучину завернем, там, может быть, пологие места появятся.

К сожалению, расспросить капитана не представлялось возможным, поэтому Ларин принимал решения о стоянках самостоятельно и быстро, едва увидев подходящее место. Так произошло и сейчас.

– К берегу! – махнул рукой адмирал, едва завидев, что за поворотом реки показалась небольшая природная гавань, вполне пригодная, чтобы принять на ночевку все корабли каравана.

– Готовиться к ночевке, – приказал он, едва бирема, выбравшись из бурного течения на середине реки, подобралась к берегу, где вода была гораздо спокойнее, – закрепить суда, чтобы не унесло, и выставить стражу.

Пока скифы, перебравшись на берег, с луками в руках обходили окрестности и разбивали лагерь, Ларин, устроившись на большом камне, наблюдал за тем, как «швартуются» остальные корабли. Берег действительно оказался очень удобным и, судя по многочисленным костровищам, регулярно использовался местными мореходами для стоянки. Не так уж много имелось их в здешних местах. Впрочем, за три дня пути Леха не заметил оживленного движения. Караван скифов повстречал с десяток лодок, пугливо жавшихся к берегу, да несколько торговых судов, похожих на те, что составляли большую часть его флота. Все движение на этом участке реки по большей части происходило между селениями, разместившимися от одного порога до другого. Не каждый «судовладелец» решался их преодолеть, рискуя жизнью и товаром, предпочитая передвигаться по берегу. Сейчас, однако, берег казался пустынным, и скифы даже вывели на ночь попастись своих коней.

За прошедшие два дня суда под командой скифского адмирала прошли уже немалое расстояние и скоро должны были выйти из границ владений союзного кельтского племени. Пока никакой опасности, кроме той, что исходила от самой реки, не наблюдалось. За время плавания они почти не встречали городов, лишь деревни, укрепленные частоколом на манер военного лагеря, попадались им довольно часто. Вообще Лехе, проплывшему раньше едва ли не половину этой грандиозной реки, показалось, что верховья Истра были заселены дикими народами. Как и горы, лежавшие дальше к югу. Не сравнить с дельтой. Впрочем, видел он пока только селения ардиев и скордисков, так что мог и ошибиться.

– Интересно, в какой мы земле? – подумал вслух Ларин, разглядывая противоположный берег.

– Наверное, где-то на границе с соседними племенами, – прикинул пройденное расстояние Токсар, стоявший рядом.

– С гетами, что ли? – припомнил Леха, отрываясь от созерцания быстро темневших гор, в лесистых склонах которых мог скрываться кто угодно. И не дожидаясь ответа, сам же проговорил: – Ладно, пока все идет нормально. Бухта отличная, вокруг все спокойно. Нам главное сегодняшнюю ночь провести без приключений. А завтра по всем приметам должны пройти в основное русло. Ну а там…

Леха встал, потянулся, размял спину, скрипнув доспехами.

– А там и до крепости нашей недалеко. Денек, думаю, не больше.

Токсар кивнул, признавая верность расчетов.

– Но дозоры удвой! – на всякий случай приказал адмирал, отправляясь спать в свой шатер, у которого уже горел огонь и готовилась пища.

После сытного ужина он заснул без задних ног, и даже шум воды, бившейся о камни на середине реки, нисколько ему не помешал. Однако выспаться как следует адмирал не сумел. Привычный шум воды вскоре стал громче, и в него вплетались такие звуки, которые река никак не могла издавать: звон железа и крики. Леха долго не желал открывать глаза, надеясь, что все это ему мерещится сквозь сон. А когда все же открыл, то мгновенно понял, – нападение.

Звуки сражения, крики и ругань раздавались буквально в двух шагах от его шатра. «Почему меня никто не разбудил? – разозлился адмирал, натягивая штаны и рубаху, и, схватив свой акинак, как был, без панциря, выбрался наружу, осторожно ступая на раненую ногу.

Первое, что он увидел, – своих мертвых слуг, распластавшихся перед входом в шатер. У каждого из охранников из груди или спины торчало по стреле. Несколько штук застряли даже в верхней части самого шатра. Да и вообще стрелы свистели повсюду.

Подняв голову, Ларин заметил, что в предрассветной мгле по лагерю, посылая стрелы во все стороны, носятся всадники, схожие видом с самими скифами, но наметанный глаз адмирала быстро смог найти различия. «Геты, – пронеслось в мозгу Ларина, – значит, мы уже пересекли границу и обосновались на их земле. А им это, похоже, не очень понравилось».

От дальнейших размышлений его отвлек возникший в десятке метров гетский всадник, который мчался между деревьями прямо на него. Леха видел, как тот молниеносным движением натянул лук и спустил тетиву. В то же мгновение он нырнул вниз, грохнулся на камни рядом с поверженными охранниками. Раненая нога обожгла болью, но стрела просвистела мимо и с чавканьем впилась в тело одного из них, не поранив адмирала.

«Спасибо, брат, – поблагодарил Леха, выдергивая из-за пояса мертвеца небольшой топорик, – два раза жизнь за меня отдал».

И, приподнявшись, метнул топорик навстречу всаднику, словно заправский индеец. Пролетев положенное расстояние, топорик встретился с гетским доспехом где-то в районе груди, и всадник, выронив лук, вылетел из седла, упав прямо под ноги поднявшемуся во весь рост Ларину. Он еще был жив, и адмирал прикончил его резким ударом клинка в шею.

Не успел Леха разделаться с этим гетом, как появился другой, с копьем в руке. Насадив на него пешего скифского лучника, этот воин проскакал позади расстроенных оборонительных порядков к самому берегу, бросил взгляд на корабли, развернул коня и тут увидел Ларина. А затем и своего соплеменника, только что убитого скифским адмиралом. Его лицо исказила ярость. Издав дикий крик, гет бросил коня вперед.