— Я не заслужил твоей любви. Из-за того, как я с тобой обращался, ты должна была бы меня возненавидеть. Я был просто чудовищем, — пробормотал он с отвращением к самому себе.

Но Мириам еще крепче прижалась к нему.

— Я тысячу раз твердила себе, что ненавижу тебя, и много раз желала тебе смерти, да-да, как желают маленькие дети конца кошмару. Но однажды — это произошло чисто случайно — я вдруг представила, что ты действительно можешь погибнуть, и поняла, что не могу без тебя жить. Мне вдруг стало безразлично, зачем ты женился на мне и заставил лечь с тобой в постель. Лишь бы ты был рядом! Лишь бы я могла видеть тебя!

Джереми вздрогнул, когда ему представилась картина ее бесконечного падения в бездну холодного равнодушия. А именно на падение в такую бездну он обрекал своим поведением Мириам. Нежную, трепетную Мириам.

— Я никогда не думал, что способен на глубокие чувства. Но только после последнего разговора с Томом понял, что ошибался. Еще как ошибался!

Он вздохнул и поднял голову, чтобы посмотреть в лицо Мириам.

— Правда, еще когда ты стала звонить в больницу, а ночью нашла меня на террасе, чтобы я знал, что ты здесь, рядом, и готова прийти мне на помощь, если понадобится, я почувствовал себя самым большим ничтожеством на земле. Ты была мне так нужна — и ты пришла. — Голос Джереми был тих и нежен. — А утром я увидел, как Том целует тебя… Поверь, было от чего прийти в бешенство.

— А женщина из твоего прошлого? — еле слышно спросила Мириам.

Он заглянул в глубину ее сияющих глаз.

— Я практически не виделся с Камиллой, кроме того раза на ранчо… и в больнице. Обе встречи подстроила она. Я не хотел ее видеть. Мне гораздо больше нравилось приручать мою непокорную жену.

Мириам нежно поцеловала его в губы.

— Я верю тебе, и я люблю тебя.

Джереми нежно обнял узкие плечи молодой женщины. И полураскрытые губы Мириам вновь коснулись желанного рта. Страстный поцелуй, казалось, длился целую вечность, а сильные мужские руки не уставали гладить шелковистую кожу Мириам. Словно горячий ветер обжигал ее плечи и спину, словно солнечные лучи касались ее шеи и груди.

— Я сейчас умру от твоих ласк! — воскликнула она и не узнала своего голоса, настолько он был искажен страстью.

Джереми принадлежит только ей, самой счастливой на свете женщине, и будет принадлежать всегда!

Мириам хотела, нет, не хотела — мечтала в эти мгновения об одном, чтобы головокружительный поцелуй не кончался. Да, у нее кружилась голова, но ощущения были просто волшебными!

Все встало на свои места, мир обрел смысл, в жизни наконец-то воцарился порядок. Мириам теперь твердо знала, в чем заключается ее предназначение, ее высокий жизненный подвиг: быть женой этого человека, вечно любить единственного на свете мужчину, славного, чудесного Джереми!

О, Джереми! Мириам даже застонала, когда сильные руки сомкнулись на ее талии. Ни с чем не сравнимое, божественное ощущение! Я целиком принадлежу этому человеку, я по настоящему желанна!

В каком еще фантастическом сне Мириам могла бы представить себе, что обнимает ее самый сильный и страстный любовник в древней и красивой стране? Осторожно, боясь повредить пораненную руку, Мириам помогла Джереми снять рубашку, расстегнула пряжку на поясе из кожи королевского удава. Джереми разделся и нежно помог Мириам снять простенькое платье из ситца.

— Как ты красива, до чего у тебя приятная кожа, как бьется твое сердечко, моя милая женушка! — говорил Джереми, и ласковые слова обволакивали сознание Мириам.

Раньше она ни от кого на свете не слышала подобных слов. «Сердечко»! «Женушка»! Ведь это все слова о любви, о том самом чувстве, пришествия которого она ждала всю свою нелегкую жизнь, и вот дождалась!

Дыхание Джереми участилось. Его губы коснулись груди, ладони опустились на талию Мириам.

— Я люблю тебя, моя единственная! — прошептал он.

Обнаженная женщина целиком отдалась порыву своей страсти. Все, чего ей не хватало раньше в подлунном мире, теперь олицетворял этот человек. Мириам жила его страстью, его ласками, ароматом его поцелуев и запахом его тела.

— Ты мой желанный, люблю тебя! — стоном вырвалось из сокровенной глубины души Мириам. — Люби меня, возьми меня!

— Твоя грудь, твой живот совершенны, — шептал Джереми, целуя жену. — Я нашел свое счастье. Никогда не покидай меня!

Мириам лежала на спине, подставляя свою грудь, живот, стройные бедра призрачному свету луны, струящемуся через опущенные жалюзи, и вовсе не считала откровенные взгляды мужа бесстыдными или порочными. Она жаждала его ласк, и Джереми дарил ей все новые и новые незабываемые ощущения. Его мужественное тело источало энергию, его прикосновения и поцелуи затягивали Мириам в круговорот бурного наслаждения.

Она заплакала от счастья, даже зарыдала, громко выкрикнув имя любимого, и все, о чем она могла только думать в этот момент, было желание зачать в эту фантастическую ночь от него ребенка. Стать матерью, вот о чем мечтала Мириам, прижимая к груди Джереми свое счастливое лицо.

В саду, подле небольшого фонтана с чашей из местного вулканического туфа, стояли, взявшись за руки, мужчина и женщин. Джереми и Мириам — владельцы замечательного имения на острове в океане.

Мириам нежно улыбалась мужу, Джереми смотрел на нее с любовью и благодарностью. От былого высокомерия и отчужденности не осталось и следа.

— Тебе придется многому научить меня, — сказал Джереми с виноватой улыбкой. — Я еще не знаю, что значит быть мужем и отцом. Мне хочется узнать получше и тебя, и свою дочь. Это моя вина, что Аннабелл так застенчива и не уверена в себе. Теперь я понимаю, какая это пытка, когда тот, кого ты любишь, равнодушен к тебе.

— Милый, это же совсем не трудно, — прошептала Мириам. — Надо просто, чтобы Аннабелл почувствовала, что мы все любим друг друга.

— И Джонни тоже. Он малый прозорливый, как-никак это он меня с тобой познакомил, — мягко заметил Джереми. На его мужественном лице появилась мечтательная улыбка, и он добавил, почти касаясь губами ее рта: — Я люблю тебя и люблю давно, моя милая! Я уже люблю и всех других детей, которые у нас с тобой будут! Первым ты родишь мне сына, а уж Джонни научит брата скакать на мустанге!

— И покажет ему праздник в Старом городе, и угостит конфетами, приносящими счастье! — прошептала Мириам. — Помнишь, как Аннабелл угостила Джонни? Малыш мне все рассказал тогда, и в моей душе шевельнулась надежда. Ведь Джонни, заполучив тогда конфетку, вскоре обрел и счастье!

— Завтра же отправимся в Старый город, устроим себе и детям праздник на рыночной площади! Кажется, морская прогулка на катере пойдет нам на пользу! — засмеялся Джереми. — Но запомни, Мириам, счастье принесла мне ты, а не какая-то там конфета!