— Извини, дорогой, — деловито сказал он нужному человеку. — Спешил, но не успел.

— Ничего, ничего, — ответил нужный человек и из вежливости спросил: — Как долетел?

— Спасибо, твоими молитвами.

Нужный человек слегка нервничал, а ещё он понял, что Феликс спешит, и тоже сделался суетливым:

— У меня всё готово — при этом нужный человек неприятно поёжился, будто ему за шиворот упала гусеница. Боялся он чего-то, а чего, не ясно.

Они спустились в подвалы. Должно быть, когда-то, понял Феликс, хозяин замахнулся на большое производство в надежде на туристов и времена благоденствия, да обмишурился — в тридцати километрах появилась «стена», и поток отдыхающих иссяк, как ручей в пустыне. Длинные подвалы были заставлены бочками, содержимое которых теперь никому не было нужно. Вывезти всё это в центральные районы России не было никакой возможности — перевозчики заламывали такие цены, что коньяк становился золотым. «Буду сидеть караулить, — как-то признался нужный человек. — А что делать? Не бросать же добро? В крайнем случае вылью прямо здесь». «Не забудь меня пригласить», — пошутил тогда Феликс, но, разумеется, даже в дурном сне не предполагал, что всё это может оказаться реальностью.

— Этот десятилетней выдержки, — сказал нужный человек похлопав по бочке, — а там старше, — показал на бочки, которые темнели в два ряда по обе стороны туннеля. — Отдаю самое дорогое.

Феликс был здесь примерно месяц назад, с тех пор ничего не изменилось. Видно, бизнес действительно шёл хуже некуда. А возить «наркоз» в Чичу никто не догадался, не потому что не понимали своей выгоды, а потому что граница охраняется так, что комар не пролетит без разрешения ООН и новых хозяев Имарата Кавказ. Но даже это было не главным, а главным было то, что по законам шариата за спиртное полагалась смертная казнь. Как в сталинские тридцать седьмые, решения лихо выносились шариатскими «тройками», а приговор исполняла шариатская стража. Разговор самый короткий: раз-два — и голова с плеч. Так что если находились смельчаки, готовые рискнуть ею, то их были единицы, и о них никто ничего не знал, потому что они таскали свой товар по подземным туннелям, а это уже было большущей тайной. Да и много ли натаскаешь на пупке — по обе стороны «стены» действовали летучие отряды охраны, и моджахеды взяток не брали, предпочитая мачете и шею, тем более что за каждую голову правительство платило тысячу моджахедских долларов. Стимул, как говорится, более чем серьёзный.

— Мне, как обычно, — сказал он, — триста литров.

— Вот это все как раз для тебя, — обрадовался нужный человек. — Восемь тысяч…

Вот чего он боялся, понял Феликс, конфликта и разрыва деловых отношений.

— Почему восемь, дорогой? Ты же всегда брал шесть?

— Ситуация меняется, — страшно нервничая, ответил нужный человек. — Бежать придётся.

— Куда? — удивился Феликс, хотя понял: как куда — в глубь России, больше некуда, беспредельна страна, а отступать некуда.

— А ты что, ничего не знаешь?

— Откуда, дорогой, — притворился Феликс.

— В городе люди появились, говорят, чечены придут.

Это было полуправдой, и Феликс почувствовал это. Просто нужный человек таким образом пытался оправдаться.

— Да ну? — Феликс сделал вид, что удивился.

— Что там у вас в столице ничего не слышно? — проникновенно спросил нужный человек.

— Ничего, — соврал Феликс, — абсолютно ничего.

Не мог он выдать тайну, хотя нужный человек ему очень нравился. Был он степенен и трудолюбив, как может быть трудолюбив только человек от земли, поставивший на ноги своё хозяйство.

— Совсем ничегошеньки?

— Ничегошеньки, — насмешливо подтвердил Феликс, чтобы сбить цену, — живи спокойно.

— Может, оно и так, — не поверил нужный человек, — но бережёного бог бережёт.

— Это точно, — согласился Феликс. — А вдруг через пару-тройку дней это, — Феликс оглянулся на коридор, убегающий за поворот, — ничего не будет стоить?

— Тем более, тем более, — не уступил нужный человек, и в глазах его промелькнул огонёк отчаяния.

Сообразил он, что Феликс его предупреждает, но расспрашивать не стал. Не принято на Кавказе суетиться в таких вопросах. Кто же тебе правду скажет? Спасибо, хоть намекнул. А такой намёк дорогого стоит, как минимум жизни.

— А ты пару раз смотайся туда-сюда, всё отобьёшь, — предложил нужный человек. — И я не останусь в накладе, и ты заработаешь.

Он посмотрел на Феликса, как на покойника, словно у Феликса на лбу была написана дата его смерти. Вероятно, у него на языке крутилась пара десятков вопросов. Но на Кавказе так себя не ведут. Кавказ любит степенных людей, и Феликсу нравилось пребывать в состоянии наблюдателя, который знает все ответы на все вопросы, и он сделал глубокомысленный вид.

Лицо у нужного человека сделалось просящим. И то правда, подумал Феликс, не может он участвовать в заговоре против меня, это всё мои страхи. Но тайну своего бизнеса не выдал, хотя, должно быть, нужный человек сам догадывался, какой навар имел Феликс с каждой поездки.

— Вашими бы устами да мёд пить, — нервно сказал Феликс и вздрогнул, словно уже приближался к этому самому КПП «Кавказ».

От одной этой мысли в ногах появлялась слабость. На этой самой границе с людьми происходили всякие гадости. Многие пропадали, не доехав до Грозного. Других находили раздетыми, сырыми и босыми, с руками, перевязанными колючей проволокой, третьи валялись на обочине с отрубленными головами. Феликс сам однажды видел такого покойника на въезде в Гудермес. Ясно было, что из-за древних традиций жить за чужой счёт бизнес в Чиче не развивался вообще. К тому же каждый тейп вдобавок к государственным законам прибавлял свои. Например, налог за проезд по территории. Каждый тейп имел свою банду, которая в зависимости от нужды могла совершать налёты на соседние тейпы или ограбить того же самого путешественника. Естественно, центральные власти боролись к этим явлением, но пока безуспешно. И Феликсу пару раз приходилось откупаться двумя-тремя сотнями долларов. Это было в порядке вещей, и жалобы на подобные насилия ни к чему не приводили.

— Моё дело предложить, — развёл руками нужный человек. — Надумаешь, я здесь ещё три дня буду небо коптить.

— Ладно, — быстро сказал Феликс, чтобы не выдать свои планы, — беру триста пятьдесят за восемь.

— По рукам! — обрадовался нужный человек, не задумываясь.

Можно было взять, конечно, и больше, но Феликс не хотел, чтобы машина выглядела перегруженной. Чёрт его знает, что там произойдёт. Груженая машина издалека приметна. Опытный глаз сразу скажет, сколько ты везёшь. А на границе не дураки, их специально учат, и таких умников, как я, они ловят враз.

Понадобилось часа полтора, чтобы залить все канистры, вытащить наверх и загрузить в багажник. К началу двенадцатого часа Феликс был выжат, как лимон. Сказались пьянка, бессонная ночь, Соломка и всё остальное, включая Гринёву, Рашида Темиргалаева и Мурзабека Ямадаева со своим глупым предупреждением.