Наряду с получением информации о деятельности польской эмиграции, Третье отделение предусматривало организацию различного рода, как бы мы сейчас сказали, контрпропагандистских мероприятий, главным из которых считалось помещение в газетах и журналах европейских стран статей, разоблачающих несостоятельность обвинений эмигрантов по адресу России, ее императора и его политики в Царстве Польском.

Русские агенты искали и, надо сказать, всегда находили в Европе покладистых редакторов и журналистов, тех, кто соглашался за определенную плату публиковать статьи, прославляющие благодеяния русского царя в Польше. При этом в Петербурге со временем придут к осознанию необходимости помогать пишущей братии, готовой сотрудничать, не только материально, но и путем предоставления необходимых для написания заказных статей фактических данных, включая статистические, свидетельствующих о созидательной русской политике в Царстве Польском (открытие школ, больниц, строительство дорог и т. д.).

Не случайно первыми руководителями зарубежных «филиалов» российской тайной полиции (в XX веке их назовут резидентурами) стали выходцы из Польши, навсегда связавшие свою судьбу со службой Российской империи.

Важнейшую роль в организации заграничной агентурной сети Третьего отделения, ставшей прообразом российской внешней разведки и контрразведки, сыграл Адам Александрович Сагтынский. Более двадцати лет – с конца 1834-го и до середины 1856 года – он был третьей по значению фигурой (после А. Х. Бенкендорфа и Л. В. Дубельта) в российской тайной полиции. В то же время он всегда оставался в тени своих знаменитых начальников. О нем мало что известно даже большинству профессиональных историков.

Сохранившиеся в Государственном архиве Российской Федерации (ГАРФ) в фонде Третьего отделения немногие документы, относящиеся в Адаму Сагтынскому, и прежде всего его Формулярный список121, конечно же, не позволяют воссоздать объемный портрет этого незаурядного человека, но все же дают возможность хотя бы в общих чертах проследить основные вехи его биографии.

По происхождению Адам Сагтынский был польским шляхтичем и до конца дней принадлежал к римско-католической церкви, что не мешало ему преследовать своих единоверцев и соотечественников в тех случаях, когда они выступали против русского царя. Он родился в 1785 году (некоторые документы датируют его рождение 1786 или 1787 годом). О том, где он получил образование, сведений нет. Известно, однако, что уже в юности Адам хорошо знал несколько иностранных языков.

В российскую государственную службу Сагтынский вступил в апреле 1810 года. В марте 1812 года в чине губернского секретаря он был направлен в русскую администрацию Валахского княжества на должность старшего переводчика. Через полгода Сагтынский был переведен переводчиком в российское посольство в Константинополь, а в ноябре 1813 года назначен в том же качестве в Саксонию, незадолго до того освобожденную русской армией от французов.

В апреле 1816 года Адам Сагтынский возвращается на родину в должности канцелярского чиновника Военной канцелярии главнокомандующего Польской армией, великого князя, наследника-цесаревича Константина Павловича. В апреле 1819 года его переводят в Комиссариатский департамент Главного штаба при великом князе Константине Павловиче. Там он делает быструю карьеру, достигнув к 1830 году 5-го классного чина (статский советник), что соответствовало армейскому званию полковника.

Великий князь выделял Сагтынского из числа своих ближайших сотрудников и доверял ему наиболее ответственные поручения, в частности организацию политического сыска на территории Царства Польского.

Успешная карьера Адама Сагтынского была прервана восстанием, вспыхнувшим в Варшаве в ноябре 1830 года. Самому Константину Павловичу тогда едва удалось спастись. Он бежал из Варшавы в Вержбно, а затем перебрался в Белосток, где с верными ему частями дождался подхода основных сил русской армии во главе с генерал-фельдмаршалом И. И. Дибичем, посланным на подавление восстания. Правда, великий князь уже не вернется ни в Варшаву, ни в Петербург. 15 июня 1831 года он умрет в Витебске от холеры.

Что касается Сагтынского, то он не успел бежать из охваченной восстанием Варшавы. Его схватили и отправили в Ченстохов, откуда перевели для проведения над ним следствия и последующего суда в местечко Лихов. В августе 1831 года он был освобожден из плена войсками генерал-лейтенанта Ф. В. Ридигера. Вместе с корпусом Ридигера он проследовал в Краков, а затем в Варшаву.

В сентябре 1831 года Сагтынский вернулся на службу под начало нового наместника Польши, светлейшего князя Варшавского, генерал-фельдмаршала графа И. Ф. Паскевича– Эриванского. Он был назначен членом двух комиссий. Первая из них занималась изъятием из Польского банка и инвентаризацией конфискованных повстанцами ценностей, принадлежавших покойному великому князю Константину Павловичу. Вторая комиссия собирала и приводила в порядок дела и бумаги Главного штаба и гражданских ведомств Польского наместничества.

Когда работа обеих комиссий была завершена, Сагтынский начал хлопотать о своем переводе в Петербург. Ужасные картины варшавского восстания и пребывание в плену у мятежников оставили у него самые тягостные воспоминания, и он горел желанием посвятить свою жизнь борьбе с революционным движением, представлявшим, по его убеждению, смертельную опасность для государства и общества. К тому же Главный штаб, в котором Сагтынский служил с 1819 года, после подавления восстания, согласно начатой Паскевичем реорганизации управления наместничеством, подлежал расформированию. Да и вообщей Адам Александрович не хотел больше ни служить, ни жить в Польше. Он мечтал перейти на службу в Третье отделение, к графу Бенкендорфу.

Варшавское начальство не сразу одобрило планы Сагтынского, который считался одним из лучших чиновников. С ним не хотели расставаться. Но в сложившихся обстоятельствах ему не стали препятствовать в намерении продолжить службу в Петербурге. Дело в том, что все дела, относящиеся к политическому сыску, в том числе и среди польской эмиграции, после подавления восстания были переданы в исключительное ведение Третьего отделения. До 1830 года великий князь Константин Павлович не допускал «голубое ведомство» в Польшу, целиком полагаясь на собственный сыск. Восстание обнаружило всю его слабость, и после смерти великого князя Бенкендорф добился включения Польши в сферу компетенции Третьего отделения.

5 сентября 1832 года начальник штаба главнокомандующего в Варшаве генерал-лейтенант Кривцов направил на имя генерал-адъютанта Бенкендорфа отношение следующего содержания:

«…Чиновник 5-го класса Сагтынский, служивший до мятежа в бывшем Главном штабе Е. И. Выс-ва, в Бозе почивающего Государя Цесаревича, отправляясь ныне по разрешению Его Светлости господина главнокомандующего Действующей армии генерал-фельдмаршала [Паскевича] в С. – Петербург, желает иметь честь служить под начальством Вашего Высокопревосходительства.