Ник возвращается к нашему столу с кислым выражением лица.

— Я плохо себя чувствую. Мы можем уже уходить?

— Сколько ты съел, Ник? — спрашивает Гевин, вставая со стула.

Эдди смотрит на меня и кивает головой в сторону выхода, намекая, что пора идти.

— Увидимся завтра, мистер Купер, — говорит она.

— Ты уверена в этом, Эдди? — спрашивает Уилл. — Вы со своей подругой не собираетесь снова подремать во дворе?

Она оглядывается на меня и прижимает ко рту ладонь, разрываясь между ахом и смехом. Пока они уходят, мы с Уиллом встаем.

— Просто оставь Кела у меня дома, — говорит он, когда все отходят на достаточное расстояние, чтобы не услышать разговор. — Завтра я отвезу его в школу. Все равно мальчики уже, наверняка, спят.

— Ты уверен?

— Да, все нормально.

— Ладно, спасибо.

Мы оба просто стоим, не зная, как расстаться. Он отходит с моего пути.

— Увидимся завтра, — говорит он. Я улыбаюсь и плетусь мимо него, чтобы догнать Эдди.

***

— Мам, ну пожалуйста! Пожалуйста? — умоляет Кел.

— Кел, вы и так провели ночь вместе прошлойночью. Уверена, его брат хочет провести с ним немного времени.

— Нет, не хочет, — говорит Колдер.

— Видишь? Клянусь, мы будем сидеть в комнате.

— Ладно. Но учти, Колдер, завтра мне нужно, чтобы ты ночевал в своем доме. Я веду Лэйк и Кела на ужин.

— Да, мэм. Я пойду, скажу брату и возьму свои вещи.

Кел и Колдер выбегают за дверь. Я ерзаю на диване и расстегиваю ботинки. Должно быть, это будет тот самый ужин; великого знакомства. Я решаю еще чуть надавить на нее.

— И куда мы пойдем?

Она подходит к дивану, и садиться, хватая пульт от телевизора.

— Без разницы. Может, просто поедим дома. Не знаю. Я просто хочу провести время с вами. Втроем.

Я снимаю ботинки и беру их в руки.

— Втроем, — бормочу я по пути в свою комнату. Я продолжаю думать об этом, закидывая обувь в шкаф и ложась на кровать. Когда-то было «вчетвером». Затем стало «втроем». Теперь, меньше, чем через семь месяцев, она вновь меняет нас на «вчетвером».

Кем бы он ни был, он никогда не будет считаться с Келом и мной. Она понятия не имеет, что я знаю о нем. Она даже не знает, что я уже окрестила его и ее как «двое них», а нас с Келом «двое нас». Разделяй и властвуй. Это новый девиз моей семьи.

Мы прожили в Ипсиланти уже месяц, и каждый пятничный вечер я проводила у себя в комнате. Я хватаю телефон и пишу Эдди сообщение, надеясь, что они с Гевином не будут против третьего колеса на их кино-свидании.

Ответ приходит через пару секунд, давая мне полчаса на то, чтобы собраться. Времени недостаточно, чтобы полностью насладиться душем, потому я иду в ванную и накладываю макияж. Наша почта лежит на тумбочке рядом с раковиной, я поднимаю ее и просматриваю. Все три конверта имеют большие красные почтовые штампы. «Переслано на новый адрес» написано поверх нашего техасского адреса.

Восемь месяцев. Еще восемь месяцев и я вернусь домой. Я подумываю повесить себе на стену календарь, чтобы начать отсчет дней. Кинув конверты на тумбочку, я замечаю, что один свалился на пол. Подняв его, я обращаю внимание на цифры в верхнем правом уголке.

$178,343.00

Это извещение из банка. Наш счет. Схватив оставшуюся почту, я бегу в свою комнату и закрываю за собой дверь.

Посмотрев на дату на банковском извещении, я просмотрела остальные конверты. Один из них из ипотечной компании, и я решаю открыть его. Это счет за страховку. За наш дом в Техасе, который, якобы продали. Господи, я хочу убитьее. Мы не банкроты! Мы даже не продали наш дом! Она оторвала нас с братом от единственного дома, чтобы мы познакомились с каким-то парнем? Ненавижу ее. Мне нужно выбраться отсюда, пока я не взорвалась. Я хватаю телефон и кидаю конверты себе в сумочку.

— Я ухожу, — кричу по пути через гостиную к выходу.

— С кем? — спрашивает мама.

— Эдди. Мы идем в кино. — Я отвечаю коротко и мило, чтобы она не заметила ярость за моим голосом. Все мое тело трясется от гнева. Я просто хочу уйти и все обдумать прежде, чем нападать на нее.

Она подходит ко мне и выхватывает телефон из рук, начиная нажимать на кнопки.

— Какого черта ты делаешь? — кричу я, выхватывая его обратно из ее хватки.

— Я знаю, что ты задумала, Лэйк! Не обманывай меня!

— И что же я задумала? Очень хотелось бы узнать!

— Вчера вы с Уиллом оба отсутствовали. Он нанял няню. Сегодня его брат заявляет, что остается у нас, а через полчала ты уходишь? Ты никуда не пойдешь!

Я забрасываю телефон в сумку и вешаю ее себе на плечо, направляясь к двери.

— Вообще-то, пойду! С Эдди. Можешь посмотреть, как я ухожу с Эдди. А затем, как я буду возвращаться с Эдди. — Я выхожу за дверь, и она следует за мной. К счастью, подруга как раз паркуется у дома.

— Лэйк! Немедленно вернись! Нам нужно поговорить, — кричит она с входа.

Я открываю дверь машины Эдди и поворачиваюсь к ней.

— Ты права, мама, но, мне кажется, это тебенужно поговорить. Я знаю, почему мы завтра ужинаем вместе! Я знаю, почему мы переехали в Мичиган! Я все знаю! Так что не смей говорить со мнойо том, что я что-то скрываю!

Я не дожидаюсь ее ответа, просто сажусь на заднее сидение и хлопаю дверью.

— Забери меня отсюда. Быстрее, — говорю я Эдди.

Мы выезжаем, и я начинаю плакать. Не хочу сюда возвращаться. Никогда.

***

— На, выпей это. — Эдди толкает еще одну банку с содовой через стол, а затем они с Гевином смотрят, как я пью и плачу. Мы остановились в Гетти, потому что Эдди сказала, что их пицца единственное, что может мне сейчас помочь. Но мне кусок в горло не лезет.

— Простите, я не хотела испортить ваше свидание, — говорю я обоим.

— Ты и не испортила. Не так ли, малыш? — Эдди поворачивается к Гевину.

— Вовсе нет. Это внесло новизну в нашу повседневную жизнь, — говорит он, засовывая пиццу в коробку, чтобы забрать ее с собой.

Мой телефон снова завибрировал. Мама звонит уже в шестой раз, потому я выключаю его и кидаю в сумку.

— Мы еще успеваем на фильм? — спрашиваю я.

Гевин смотрит на часы и кивает.

— Да, если ты действительно хочешь сходить.

— Хочу. Мне нужно хоть ненадолго перестать думать об этом.