Хотя, как мы видели, для гадания использовались многие различные материалы, предпочтение часто отдавалось полированным шарам из берилла; позднее, однако, стали применять горный хрусталь.

В своем введении к книге Н.У. Томаса «Пристальное смотрение в кристалл» Эндрю Лэнг[74] писал о том, что он называл гипнотическими иллюзиями, – об образах, которые появляются, когда глаза закрыты, а сон еще не наступил.

Лица, являвшиеся ему в таком состоянии, всегда были незнакомыми, за одним исключением: однажды он увидел свой собственный профиль. То же самое неизменно относилось к пейзажам и неодушевленным предметам. Эти фигуры, казалось, вырастали из ярких цветных точек, которые появлялись, когда глаза закрыты, и Лэнг предполагал, что такое же происхождение имели и видения, являвшиеся «прорицателям», – а именно возникающие изображения из темных или светлых точек в стекле.

По этому вопросу имеется интересный пассаж в работах Ибн Халдуна, персидского историка и философа, родившегося в 1332 году, дающего следующий, очень смелый анализ феномена, сопровождающего пристальное смотрение в кристалл:

«Некоторые полагают, что изображение, различаемое таким образом, принимает формы на поверхности зеркала, но они ошибаются. Прорицатель неотрывно смотрит на поверхность, пока она не исчезает, и между ними, как туман, встает завеса. На этой завесе появляются образы, которые он хочет увидеть, и они дают ему указания, как ответить на поставленный вопрос, утвердительно или отрицательно. Потом он описывает свои ощущения так, как их получил. Прорицатели, находящиеся в таком состоянии, не видят в зеркале ничего реального. Это еще один вид восприятия, рожденный и осуществляемый не зрением, а мозгом».

Что же касается характера и качества используемого хрусталя, аббат Тритхейм, учитель знаменитого Корнелия Агриппы,[75] говорит:

Четыре буквы, составляющие тетраграмму, – это еврейские письмена «юд», «гей», «вав» и «гей». Так как это божественное имя считалось в позднем иудаизме слишком священным, чтобы его произносить всуе, оно при чтении Священного Писания заменялось словом «Господь» (adonai). По этой причине, когда в текст вставлялись гласные буквы, чтобы указать на традиционное произношение, согласные Yhwh дополнялись гласными слова «adonai», и поэтому христианские ученые читали это имя как «Иегова».

Персидский поэт Джами в поэме «Саламан и Абсаль» писал о волшебном зеркале:

Роджер Бэкон (1214–1292) был, вероятно, самым одаренным человеком XIII века, а его работы свидетельствуют о необыкновенно ясном понимании основных принципов научного исследования. Однако его истинное величие не было целиком понято при его жизни, и народная фантазия сплела вокруг его имени множество легенд, в которых он изображался могущественным волшебником и магом. В любопытной старинной работе под названием «Знаменитая история монаха Бэкона» приводится ряд странных рассказов, бытовавших в Англии, о замечательных качествах Бэкона.

В одном из них говорится о волшебном «стекле», сделанном этим монахом, в котором отражаются события, происходящие на большом отдалении. Однажды двое молодых людей, крепких друзей, пришли к монаху и попросили позволить им посмотреть в зеркале, чем сейчас занимаются их отцы. Монах согласился, но эксперимент, хоть и успешный, стал причиной ужасного несчастья. А история следующая:

Скипетр шотландских королей увенчан хрустальным шаром диаметром два с четвертью дюйма, а жезл – большим кристаллом берилла. В старину эти камни считались амулетами, а их применение восходит к друидам. Сэр Вальтер Скотт рассказывает, что в его время они были известны среди шотландских горцев как «камни власти».

Иоанн Солсберийский[76] свидетельствует, что в XII веке в Англии нередко практиковалось прорицание с помощью магических зеркал. Прелат пишет, что в детстве он и его приятель на несколько лет старше его помогали священнику, занимавшемуся этим магическим ремеслом. Этот священник натирал ногти мальчиков освященным маслом или мазью, а затем велел им смотреть на полированную поверхность, пока не появится какая-нибудь фигура или изображение. Иногда использовалась гладкая блестящая поверхность чаши. Иоанн Солсберийский считал способность видеть в зеркале знаком божеской милости. Сам он ничего не видел, но утверждал, что его приятель видел какие-то размытые и неясные фигуры. Некоторые слова, произносимые при этом священником, приводили мальчика в ужас, потому что он полагал, что это имена злых духов; его нежелание участвовать в этих нечестивых ритуалах было так велико, что священник счел, будто его присутствие препятствует возникновению видений.