Большинство ранних сообщений о созерцании кристаллов довольно убедительно показывают, что изображения, появляющиеся в камне, являлись плодом ожиданий, надежд или страхов созерцателя. Во многих случаях изображение оказывалось пророческим, потому что определяло будущее поведение человека, советующегося с камнем. Полностью убедившись в том, что увидели, он или она более или менее осознанно поступали так, чтобы это случилось, и предсказание оправдывалось.

В качестве примера можно привести напечатанную в старинной немецкой книге историю о страдающей от безнадежной любви девушке, которая просит колдунью помочь узнать, выйдет ли она за своего возлюбленного, которого не жалуют ее родители. Таинственный кристалл принесли в желтом носовом платке и положили в зеленую чашу, под которой расстелили синий кусок ткани. Все, вероятно, было вычислено так, чтобы отражения этих различных цветов стимулировали зрительный нерв и способствовали появлению некоторых изображений на полированной поверхности кристалла. Молодая девушка с восторженным вниманием, долго и с нетерпением смотрела в кристалл; наконец она воскликнула, что видит себя и своего возлюбленного. Оба бледны и печальны и, похоже, отправляются в долгое и опасное путешествие, потому что на ее возлюбленном сапоги для верховой езды, а за поясом пара пистолетов. Девушка при виде этого пришла в такой ужас, что упала в обморок. В результате влюбленные действительно сбежали, и это вполне понятно: когда возлюбленный предложил девушке бегство, она, уверенная, что это предначертано судьбой, охотно согласилась на приключение.

В великой сатирической поэме «Гудибрас»,[79] высмеивающей предрассудки XVII века, упоминается о Ди, Келли и их кристалле. О колдуне, чьей помощи искал Гудибрас, там говорится:

В своих экспериментах по созерцанию кристалла доктор Ди, очевидно, использовал не один кристалл и не собирался ограничивать своих созерцателей операциями с блестящими шарами. В коллекции Гораса Уолпола в Строуберри-Хилл имелась полированная пластина из черного камня обсидиана из Мексики. Сначала ею владел мистер Смайт Пиггот, а позже, в 1853 году, лорд Лондесборо; потом она попала в коллекцию князя Алексея Салтыкова. Горас Уолпол написал на этикетке к этому камню, что он долго принадлежал Мордаунтам, графам Питерсборо, и описан в каталоге их коллекции как черный камень, который доктор Ди использовал для вызывания своих духов. Позже он принадлежал Джону Кэмпбеллу, герцогу Арджильскому, который подарил его Горасу Уолполу. Несомненно, любая полированная поверхность, плоская или вогнутая, может почти одинаково служить целям созерцателя; возможное преимущество вогнутой или сферической фигуры состоит в умножении отражений и световых точек. Взгляд блуждает от точки к точке, а изображения и даже движения создаются наложением и сочетанием различных отражений. Часто световая точка видима для одного глаза, но невидима для другого, что иногда провоцирует эффект бинокулярного зрения, продолжающийся мгновение или два, когда два изображения сливаются, создавая впечатление движения. Для человека, наделенного воображением и природным даром отчетливо представлять мыслимые картины, эти движущиеся световые точки и более или менее отчетливые повторяющиеся отражения окружающих предметов дают мозгу обильный материал, из которого он строит правдоподобные картины, якобы увиденные в кристалле. Имеют или не имеют эти изображения в мозгу, отраженные в кристалле, большую психическую ценность, зависит от значения, которое мы склонны придавать подсознанию. В его существовании не может быть никаких сомнений, и многие наши мыслители склонны верить, что с его помощью человек иногда способен выйти за тесные границы собственной личности.

Следующую историю и описание хрустального шара приводит Джон Обри:[80]

В своей работе «Торжество саддукеев» Джозеф Гленвил пишет, что «некто Комптон, практикующий врач из Сомерсетшира, имеющий тягу ко всему странному», демонстрировал свою способность вызывать на поверхности зеркала изображение людей, находящихся на далеком расстоянии. Гленвил рассказывает, что Комптон предложил показать мистеру Хиллу все, что тот захочет увидеть. Хилл «не очень верил в эти разговоры», но ответил, что хочет увидеть свою жену, находящуюся на расстоянии многих миль. «Комптон взял зеркало, хранящееся в комнате, установил его и пригласил моего друга заглянуть в него, что он и сделал со всей торжественностью и серьезностью. Наконец он увидел точное изображение своей жены, склонившейся над вышиванием, именно в том платье, которое она тогда носила, и в той части комнаты (также воспроизведенной), где она тогда находилась, как он выяснил, расспросив ее по возвращении домой. Он сам мне это рассказывал, а это очень здоровый, умный и достойный доверия человек. Комптон раньше его не знал, как и его жену. Судя по всему, Комптон был очень незаурядным человеком».