Приказав оставить за ним две комнаты на постоялом дворе и позаботившись, чтобы Растмуру не стало известно ни о его планах, ни о том, что он расспрашивал о нем, Линдли направился к дому доктора. Еще перед уходом он намекнул добрейшему доктору, что д’Аршо не помешало бы дать снотворное, которое могло бы удержать его в постели на ближайшие пару часов. Софи, естественно, ни за что не бросит своего дражайшего папеньку. А поскольку у нее вряд ли хватит сил перебросить храпящего отца через хрупкое плечо, хмыкнул Линдли, то, значит, ему пока не о чем беспокоиться. Оба будут как миленькие ждать его возвращения.

Бог свидетель, как ему не терпелось вернуться в комнату, где он оставил д’Аршо, чтобы вытрясти из него все, что он знал, и в первую очередь — по чьей вине произошла трагедия, и четверо людей, которых Линдли любил больше всего на свете, погибли? Да уж, пусть объяснит, скрипнул зубами Линдли. Кстати, он был бы не прочь вновь испытать на себе силу гнева мисс Даршо.

Экономка, впустив его в дом, сообщила, что доктор как раз отправился с визитом к одному из своих престарелых пациентов. Предупредив вопрос Линдли, она подтвердила, что отнесла раненому снотворное, добавив, что с тех пор, как он ушел, сверху не доносилось ни звука. Недобрый знак, подумал Линдли. Честно говоря, он не рассчитывал, что мисс Даршо так легко сдастся.

Стараясь не выдать своего беспокойства, он поспешил подняться наверх, в комнату, которую накануне вечером снял для Софи с отцом. Дверь была не заперта, и Линдли распахнул ее, не позаботившись постучать. Как он и опасался, постель была пуста. Судя по всему, этот мерзавец д’Аршо воспользовался его отсутствием и поспешил сбежать.

— Проклятие! — прорычал он. И тут вдруг заметил мисс Даршо.

Девушка уютно свернулась калачиком в том самом кресле, в котором была вынуждена провести предыдущую ночь. Щеки ее порозовели, лицо выглядело умиротворенным — если бы не соблазнительные выпуклости, которые не скрывала тонкая ткань дешевенького платья, девушка казалась бы невинным ребенком, уснувшим прямо посреди игры.

Линдли решил, что лучше всего немедленно разбудить ее — по нескольким причинам.

К несчастью, это оказалось не так просто. Линдли никак не мог добудиться ее — девушка не проснулась, даже когда он похлопал ее по руке. Осмелев, Линдли дотронулся до ее щеки, коснулся кончиком пальца нежных, словно лепесток розы, губ. Правда, она чуть слышно застонала, и Линдли окаменел. Пришлось напомнить себе, что этот слабый, жалобный стон совсем не то, что он надеялся сейчас услышать. Одернув себя, Линдли принялся энергично растирать ей руки.

Несмотря на все эти меры, девушка не просыпалась. Одного быстрого взгляда на поднос, на котором валялась пустая склянка из‑под снотворного, и несколько капель коричневатой жидкости, оставшиеся на дне чайной чашки на столике возле мисс Даршо, объяснили Линдли, что произошло. Д’Аршо! Будь проклят этот ублюдок! Подлил дочери снотворного, а сам сбежал! Вот мерзавец! Что же это за отец, который может оставить на произвол судьбы своего ребенка? Слеп он, что ли, если не заметил, что дочь буквально боготворит его? Как он мог пожертвовать ею ради собственного спасения?

Проклятие… она заслуживает лучшего, чем негодяй‑отец и жизнь, полная горечи и стыда, которую он ей дал. Бог свидетель, поклялся Линдли, он заставит мерзавца заплатить за это… за это и за все остальные его преступления. Линдли, нагнувшись, осторожно коснулся светлых локонов Софи, моля Бога о том, чтобы она не возненавидела его за то, что он собирается сделать.

Потянувшись, он осторожно поцеловал ее в теплую макушку. В обычных обстоятельствах Линдли никогда бы не позволил себе этого… но еще один слабый, чуть слышный стон, сорвавшийся с губ девушки, слегка успокоил его совесть. Господи, как жаль, что судьба не позволила каждому из них идти своей дорогой!

Стараясь не дышать, Линдли поудобнее положил ее руки на колени. Девушка даже не шелохнулась, и тогда Линдли, как настоящий джентльмен, подхватил ее на руки и бережно положил на кровать. Снотворное скорее всего будет действовать еще пару часов. Судя по всему, судьба Софи не слишком‑то заботила ее отца, так что меньшее, что мог сейчас сделать для нее Линдли, — это позаботиться о ней. Не хватало еще, чтобы Софи, проснувшись, обнаружила, что не в состоянии повернуть шею. Все‑таки это чертово кресло выглядело на редкость неудобным.

Решив, что о мисс Даршо можно не беспокоиться, Линдли бесшумно прикрыл за собой дверь. «Чума на этого ублюдка д’Аршо!» — Линдли поймал себя на том, что с удовольствием свернул бы ему шею. И в первую очередь за то, на что он его обрек. Ведь когда они с мисс Даршо снова встретятся, она скорее всего навсегда возненавидит человека, который отправил ее отца на виселицу.

Казалось, она медленно всплывает на поверхность из бездонной пропасти. Когда Софи открыла глаза, белый туман начал разматываться, точно бинт, и она с недоумением увидела над собой потолок. Мир вокруг нее постепенно принимал четкие очертания, как будто Софи просыпалась после долгого сна. Минуточку… она действительно спала! Но почему она лежит в постели?

Это была отцовская постель… но где же тогда отец?!

И тогда она вдруг вспомнила. Он ушел, чтобы подготовить все к их отъезду. Софи повернула голову к окну. Поперек домов тянулись тени — будто вырастали из земли и ложились поперек дороги, как предвестники ночи. Судя по всему, дело близилось к вечеру. Господи помилуй, как получилось, что она так долго спала?

Чай… пустая склянка на чайном подносе… Боже милостивый, отец подлил ей в чай снотворное! И она сама не заметила, как уснула в этом неудобном кресле. Но тогда как она оказалась в постели, спохватилась Софи.

Лорд Линдли… Софи решила, что он ей приснился… приснилось, как он перенес ее на постель, как осторожно стащил с нее платье. Стоп. Это уж точно ей приснилось. Быстрого взгляда на ее платье оказалось достаточно, чтобы Софи убедилась — большая часть того, что ей привиделось, в действительности оказалось сном.

Проворно вскочив с постели, Софи покачнулась. Перед глазами все плыло — она была вынуждена постоять немного, дожидаясь, пока комната не перестанет кружиться перед ее глазами. Немного придя в себя, девушка выскочила из комнаты и кубарем скатилась вниз. Экономка накрывала стол к ужину.

— Ах, вот и вы, мисс! — заулыбалась она. — Вы так крепко спали, что я уж стала волноваться, как бы вы не пропустили ужин! Доктора вызвали к пациенту, но он скоро вернется и…

— Мой отец! Где мой отец?!

Экономка огорченно прищелкнула языком.

— Боюсь, мисс, ваш батюшка сбежал. За этими слабоумными тяжело присматривать.

— Слабоумными?! — Софи решила, что ослышалась.

— Но ведь они так и норовят удрать, верно? Тот приятный джентльмен, ваш друг, предупредил, что вы будете сильно тревожиться за вашего бедного отца, когда проснетесь. Он так переживал за вас, мисс, что поехал искать его. Не волнуйтесь, милочка. Вот увидите, он скоро вернется, не сомневайтесь.