Моя новая хозяйка оказалась весьма необычной дамой: высокой, долговязой, с глубокими черными глазами, выражение которых невозможно было понять, жестким характером и резким голосом, звучавшим так, словно у нее в горле был перекрыт какой-то клапан. Позже я узнал, что у нее легочная недостаточность — болезнь, как-то связанная с плеврой. Женщина представилась донной Джованной и сообщила мне, что в доме существует единственное правило: чтобы жильцы как можно меньше шумели — не только чтобы не мешать друг другу, но и потому, что хозяйка страдает от сильных мигреней и иногда «звук падающей на пол булавки способен убить меня».

— Хосе Мария будет вести себя тихо, как мертвец, — пообещал Юнио.

Я кивнул. На мгновение мне захотелось действительно умереть, сбежать из этого дома, из Рима, из мира.

— Я люблю жить одна, но не могу себе этого позволить из-за недостатка средств. Полагаю, принц уже рассказал вам о моем положении. Мне не очень нравится жить под одной крышей с чужими людьми: они бывают грязны и неряшливы, но я надеюсь, что вы постараетесь соблюдать чистоту с таким же рвением, с каким святой ищет мистического экстаза.

Услышав эту метафору, я лишился дара речи. И посмотрел на Юнио с немым вопросом в глазах: «Какого черта я здесь делаю?»

— Донна Джованна — женщина серьезная и любит порядок, но зато она не имеет привычки вмешиваться в жизнь своих постояльцев. Она даст тебе ключ — и ты сможешь входить и выходить, когда тебе вздумается, — добавил Юнио, пытаясь хоть чем-то реабилитировать характер хозяйки.

И наконец она добросовестно заполнила длинную анкету, предварительно осыпав меня градом вопросов.

— Этого требует полиция, — извинилась она.

Что до комнаты, она оказалась столь же своеобразной, как и хозяйка: дверь из отполированного стекла, пол посыпан тонким слоем опилок — служанка каждое утро выметала их и насыпала новые; в полдень та же служанка окуривала помещение лавандовым маслом, которое благоухало в спальне весь оставшийся день; простыни и полотенца пахли камфарой; стены покрывала какая-то старая переливчатая материя цвета серы. Железный остов кровати скрипел, словно тормоза поезда. Рядом стояла жаровня, а под кроватью — ночной горшок и мешок с мелким древесным углем. Постояльцы должны были самостоятельно выносить за собой горшок и менять уголь в жаровне. Кроме того, в комнате имелись кувшин и фарфоровый таз для умывания. Из единственного окна, выходившего в открытый внутренний дворик, был виден квадратик неба, освещаемый последними лучами уходящего дня.

— Ну как тебе? — спросил Юнио.

— Удручающе. Но с этим я как-нибудь справлюсь.

— А теперь поговорим о работе. Завтра ты отправишься в аптеку на корсо дель Ринашименто и спросишь аптекаря, дона Оресте, а потом скажешь ему, что пришел забрать заказ принца Чимы Виварини, и отнесешь то, что он тебе даст, на третий этаж дома двадцать три по виа деи Коронари. Ты не должен разговаривать с человеком, который откроет тебе дверь. Просто вручи ему в руки пакет. Пока что это все.

— Но это не работа! — удивился я.

— Нет, работа, учитывая, что ты получишь за нее деньги.

— Ты собираешься платить мне за то, что я буду курьером?

— Нет. Я заплачу тебе потому, что мне нужен надежный человек, чтобы доставить посылку.

Зная о том, что случилось с людьми, державшими в руках Карту Творца, я не хотел рисковать и спросил:

— Что в пакете?

— Это не важно.

— А если речь идет об опасном веществе и пакет упадет на пол? — возразил я.

— Тебе нечего бояться. Если пакет упадет, ты ничем не рискуешь. А теперь довольно вопросов.

Я подумал, что работать одновременно на Смита, падре Сансовино и принца — слишком рискованно. Особенно потому, что сотрудничать с Юнио — все равно что сотрудничать с нацистами, со всеми вытекающими отсюда последствиями. Но с другой стороны, разве это не возможность узнать о его планах из первых рук?

Наконец я разобрал свои чемоданы и стал развешивать одежду в шкафу. В ящике ночного столика я обнаружил старую Библию. Открыв ее наугад, я прочел строки, относящиеся к Исходу: «Не внимай пустому слуху, не давай руки твоей нечестивому, чтобы быть свидетелем неправды. Не следуй за большинством на зло и не решай тяжбы, отступая по большинству от правды»[42]. Потом я ощутил легкое урчание в животе. И вспомнил, что ничего не ел сегодня, не считая завтрака.

На следующее утро я проснулся в том же состоянии, в каком ложился спать: мне было не по себе. Меня не оставляло ощущение, что я нахожусь не в Риме, а в каком-то чужом городе, и от этого мне становилось страшно. Ночью я помочился в горшок, чтобы не ходить в туалет, общий для всех постояльцев, и теперь мне предстояло его вынести. Мысль о том, что я предстану в пижаме перед незнакомыми людьми, меня тоже не слишком радовала, так что я долго выжидал, прежде чем выйти из комнаты.

Следуя совету Смита номер два, я отправился в Ватиканскую библиотеку навестить падре Сансовино. История с ядом не давала мне покоя, я боялся, что Юнио может отомстить. Падре Сансовино меня не принял. Он ограничился тем, что передал мне через одного из скрипторов записку, гласившую: «Увидимся сегодня днем, в четыре часа, в крипте собора Святой Цецилии. Если вы не сможете прийти, сообщите об этом подателю сей записки».

Поскольку остаток утра у меня был свободен, я решил выполнить поручение принца как можно раньше. Взяв курс на Борго, я перешел через Тибр по мосту Сант-Анджело, свернул налево, чтобы попасть на виа деи Коронари и добрался до дома номер 23, того самого, куда мне предстояло передать посылку, полученную в аптеке. Это было обычное здание, такое же, как и все, расположенные по соседству. Я продолжил путь и двинулся на корсо дель Ринашименто.

Аптека находилась напротив книжного магазина, так что я задержался, разглядывая витрину, прежде чем решился войти. Я сделал это для того, чтобы дождаться, пока в магазинчике не останется посетителей.

— Che cosa desidera?[43]— услужливо спросил помощник.

— Я ищу дона Оресте.

— Un attimo[44], — ответил он, не скрывая своего разочарования.

Он отправился в подсобное помещение. Через мгновение оттуда вышел мужчина средних лет, плотного телосложения, казавшийся скорее спортсменом, нежели аптекарем, несмотря на белоснежный халат.

— Вы меня звали?

— Я пришел забрать заказ принца Чимы Виварини, — сказал я.

— Я ждал вас, — проговорил он, доставая из кармана халата маленький пакет, размером не более пяти сантиметров в длину и двух с половиной в ширину, завернутый в упаковочную бумагу. — Вот.