Вопреки всем шансам ты приспособилась к среде, для неискушенных более враждебной, чем поверхность Венеры, В школе ты учишься хорошо, стараясь утвердить себя, улучшить себя. Ты так хочешь вырваться, что ощущаешь это желание физически. Ты умеешь избегать волчьих ям, что поглотили многих твоих друзей и одноклассников: наркотики, подростковая беременность, алкоголизм, брошенная школа. Ты хочешь от жизни большего, чем пахать за минимальную зарплату в угловом ларьке «Кентуккийские жареные цыплята».

Твоя целеустремленность зарабатывает тебе уважение и презрение среди сидящих в капкане. У тебя репутация «отличной» девчонки, которая «знает, чего хочет», но «слишком Умная и слишком о себе воображает», чтобы привлекать противоположный пол. Тебе доверено произносить выпускную речь от класса, и отмечены твои выдающиеся успехи. Впервые в своей молодой жизни ты можешь вырваться из костоломной и душеубийственной нищеты, в которой ты родилась и которой не покорилась.

Ты на втором курсе, когда в бесплатной больнице умирает твоя бабка. Несмотря на горе, ты испытываешь облегчение: теперь тебе никогда не надо будет возвращаться на Четырнадцатую улицу. В колледже ты так же усердно учишься, как училась в школе, и получаешь диплом по экономике бизнеса. К твоему восторгу, тебя нанимает престижная финансовая фирма из Сан-Франциско. Ты возвращаешься в Калифорнию, но теперь ты живешь на правильной стороне Залива. У тебя славная квартирка в районе Твин-Пикс, с видом на город. С балкона чуть проглядывает твоя родина – в тех редких случаях, когда ты смотришь в ту сторону.

Отделенная от тебя временем и широкой полосой воды, она выглядит обманчиво безмятежной, но никогда – манящей. Ты счастлива. Все, что ты себе наметила достигнуть, доказать себе и другим, выполнено так, как тебе и не снилось. Тебя уважают на работе, ты делаешь больше денег, чем большинство американцев твоего возраста, белые или черные, мужчины или женщины, и все впереди безоблачно.

Никто не знает, что ты – выблядок шлюхи, которая сдохла со шприцем под кожей, приткнувшись разбитой куклой между парой мусорных ящиков. Никому это знать не нужно, да и способа узнать тоже нет.

И тут начинаются сны. Плохие сны. Насчет тварей в темноте с красными горящими глазами и бритвами зубов – они смотрят на тебя, беспомощно лежащую в кровати. Сны становятся все хуже и уже мешают работать. И тогда ты делаешь то, что делает всякий уважающий себя молодой городской профессионал. Ты находишь себе психиатра.

Доктор Джоуд Кэрон – его очень рекомендуют. У него много клиентов в политической и финансовой элитах Сан-Франциско. Он красив. Он сочувствует. Он понимает. Из тех психиатров, которым молодая женщина может без страха открыть душу. Доктор Кэрон говорит, что ничего нет плохого когда ты поворачиваешься спиной к мерзости и несчастьям прошлого; нет оснований считать себя виновной в том, что входишь в систему, эксплуатирующую твоих друзей в твоем старом районе. Ты никому ничего не должна, кроме себя. И вскоре сны проходят, но твоя зависимость от доктора Кэрона растет. Когда ты с ним, твоя воля растворяется. Но тебя это не пугает и не тревожит. Ты ощущаешь покой.

Однажды доктор Кэрон приглашает тебя на уик-энд к себе «в Долину». Ты оказываешься одной из десяти пациентов, пятерых мужчин и пятерых женщин, приехавших в странный и хаотичный дом Кэрона. Все неженатые, незамужние, и каждый живет один. Все либо сироты, либо в детстве отобраны у родителей. Никого из вас никто не хватится. Но вы не знаете ничего этого, пока не начинаются эксперименты.

Доктор Джоуд применяет лекарственную терапию, разработанную им и тихим лунолицым человеком, известным как доктор Хауэлл. Каждому участнику даются различные дозы внутривенно. Доктор Кэрон что-то бормочет насчет поисков «сосуда достойного». И тут начинается ад кромешный.

Трое подопытных почти сразу погибают в судорогах. Двое получают обширный инфаркт. Еще двое выдавливают себе пальцами глаза. Один, вопя, как раненый зверь, прыгает на ослепленных и рвет их зубами. Ты же ничего такого не делаешь – ты засыпаешь. Долгий сон, полный сновидений о стерильных комнатах, набитых шприцами и капельницами.

А когда ты просыпаешься, ты уже не Лакиша Вашингтон. Ты Аниз, потому что Отец твой говорит тебе, что так тебя зовут. Значит, так это и должно быть. И Отец твой, зная, как тебе одиноко, дает тебе друга: Фелла. Он красив, и ты любишь его, как велит Отец твой. Значит, так это и должно быть.

– Черт тебя побери, убери от нее руки!

Кулак Фелла ударил Соню в лицо, отбросив от Аниз. Очки ее полетели через всю комнату. Соня лежала на полу, оглушенная, из сломанного носа капала кровь, а личность Лакиши-Аниз уходила из нее постепенно, уступая место Соне Блу.

Аниз сидела и смотрела на свои руки, будто увидела их впервые. Она дрожала, как в приступе малярии, и не поднимала глаз на Фелла.

– Что ты с ней сделала? – Фелл с размаху двинул Соню носком в ребра. Она приняла удар, не жалуясь. Боль она заслужила. – Отвечай! Что ты с ней сделала?

Он занес ногу для второго удара.

– Оставь ее, Фелл.

– Очки...

Аниз кивнула:

– Помоги ей найти очки, Фелл.

– Аниз, что с тобой сталось?

– Делай, что я сказала, Фелл! – Резкость ее голоса заставила его вздрогнуть. Он сделал, что ему велели, и принес зеркальные очки Сони.

Соня сидела на полу, скорчившись, по верхней губе размазалась кровь. Когда Фелл подошел, она подняла голову и глянула на него исподлобья. У него перехватило дыхание, когда он увидел эти нагие глаза и огромные зрачки.

– Привыкай, детка, – прошипела она, вырывая очки у него из рук. Фелл подумал, о чем это она.

– Вряд ли мне стоит тебя благодарить за то, что ты сделала, но теперь я помню. – Аниз сидела, сложив руки на огромном животе, и не сводила глаз с Сони. – Я помню все.

–Осознать себя – это всего труднее и больнее. Я знаю, что ты сейчас чувствуешь... думаешь.

Аниз медленно кивнула.

– Обмен здесь не односторонний. Я тоже часть твоих воспоминаний получила.

– О чем это ты говоришь, Аниз?

Беременная подалась вперед, не замечая своего друга, будто его и не было.

– Чего он от нас хочет?

Соня показала рукой ей на живот.

– Ребенка?

– Это ты не просто ребенка носишь, лапонька. Это его билет в божественность.

Аниз нахмурилась:

– Я не поняла...

– Когда вампир нападает на человека, он инфицирует его чем-то вроде вируса. Этот вирус вызывает резкие мутации в биохимии и физическом строении человека. Половина хромосом хозяина меняется и становится такой, как у заразившего вампира. Это не очень отличается от зачатия у людей, только вместо зародыша – взрослый труп. Поскольку частично новый вампир совпадает с Производителем, существует определенная... биологическая преданность. Повиновение Производителю, Создателю заложено в кровь.