Посовещавшись, сотрудники органов пришли к выводу, что Анин каким-то образом вышел на след убийцы Ларисы Головиной, и опергруппа выехала по адресу проживания гражданки Лемешевой.

* * *

В комнате было темно, душно и пыльно. Пыль в изобилии забила нос, на зубах скрипел песок, глаза слезились и болели, в голове пели крикливые птички и стрекотали кузнечики. Анин настороженно прислушался. Сквозь стрекотание и звон в ушах отчетливо был слышен откуда-то сверху громкий храп и непонятный шорох, доносящийся из дальнего угла комнаты. Анин вгляделся в темноту. Шорох исходил из-за ширмы, разделяющей часть комнаты на две части – за импровизированной перегородкой кто-то копошился, рычал и что-то грыз, интенсивно работая челюстями.

«Собачка, наверное, – нервно хихикнул Сергей Петрович. – Большая и злая, – уточнил майор. – Что-то жрет», – предположил он с уверенностью.

Сергею Петровичу стало не по себе и захотелось немедленно покинуть помещение. Но, к величайшему своему сожалению, сделать это не представлялось никакой возможности, так как руки и ноги его были крепко связаны веревкой… «Чудесно», – подумал майор и решил затаиться, чтобы никоим образом не привлечь внимание страшного зверя к своей персоне. Однако природа все сильнее давала о себе знать, и Сергей Петрович с грустью подумал, что вчера вечером выпил не меньше чем пять кружек кофе. Воспоминания о кофе пробудили в Сергее Петровиче желания не менее актуальные, он облизал пересохшие губы и тяжело вздохнул.

Его трагический вздох не остался незамеченным – копошение и рычание мгновенно прекратилось, и только откуда-то сверху все так же раздавался громкий храп.

«Встала в стойку», – со знанием дела подумал Анин и опять тяжело вздохнул. Некоторое время он равнодушно смотрел на потолок, размышляя, какая страшная участь его ждет, потом в голове его замелькали скудные знания из области кинологии и ясно встал перед глазами отрывок из какого-то голливудского фильма про полицейского и собаку. Название ему так вспомнить и не удалось, но теперь он определенно знал, что ему делать дальше. Сергей Петрович собрал все свою волю в кулак, ловко перевернулся на живот, благо руки у него были связаны спереди, встал на карачки и, издавая грозное рычание и безумно вращая глазами, решительно пополз прямо на ширму. Ширма колыхнулась несколько раз, Сергей Петрович зарычал еще громче и яростно оскалился.

– Бл..! Пошла вон! Загрызу, бл… – раздалось из-за ширмы, и Сергей Петрович перестал рычать и разом вспотел. – Что, испугалась, сука? – ехидно спросили из-за ширмы, и только тут майор Анин понял – все, только что сказанное, включая «пошла вон» и «испугалась, сука», относится непосредственно к его персоне, мало того – голос из-за ширмы был ему знаком…

– Крюгер? – робко спросил Анин у ширмы – ответом ему была тишина.

Сергей Петрович грустно улыбнулся, опять перевернулся на спину и затих, размышляя над тем, что сильный удар по голове, нанесенный тяжелым плоским и круглым предметом, определенно, не остался без последствий, и теперь у него начались слуховые галлюцинации. Хотя это было уже неважно. Бабка с бельмом на глазу, которая в данную минуту похрапывала на печи, без сомнения, задумала разделаться с ним, оставив его тело дозревать на полу, чтобы поутру как следует протопить печь и зажарить его, как Иванушку-дурачка. «Великолепная перспектива, – подумал следователь. – Черт меня дернул спросить, где живет Наталья Лемешева! Черт меня дернул попереться на ночь глядя к бывшей директрисе сгоревшего детского дома! Черт меня дернул показать этой сумасшедшей старухе свое служебное удостоверение! Черт меня…»

– Тортила? – Из-за ширмы показалась голова Крюгера. – Скажи честно, это действительно ты, или у меня крыша поехала?

– Я, – апатично сказал следователь.

– Ни фига себе! Это ты, что ли, рычал? Ну и напугал ты меня, скотина! Давай выпутываться скорее, пока Баба Яга не проснулась. Смотри, я уже веревку почти перегрыз, осталось чуть-чуть, поможешь?

– Подползай, – согласился следователь, – будем грызть вместе. Кстати, Крюгер, а что ты здесь делаешь?

Михаил молчал, делая вид, что ужасно увлечен узлом. С помощью Анина Крюгер развязал веревку, которой были связаны его руки, вытащил из кармана шелковый платок, вытер лицо, сунул платок в карман и принялся развязывать себе ноги.

– Крюгер, с каких это пор ты шелковые носовые платки в кармане носишь? – насмешливо спросил Анин.

– Третья жена приучила, – хмыкнул Михаил. – Она, знаешь ли, с чудинкой была. Крутая бизнесменша! Днем персонал «строила», а по вечерам рукоделием занималась. Так вот, в пик любви ко мне она расшивала моими инициалами шелковые платки и распихивала их мне по карманам, чтобы я всегда помнил о ней. Кстати, часы, которые у меня уперли, тоже она мне подарила.

– К счастью, тебе удалось их вернуть, – тихо сказал Анин, внимательно глядя Михаилу в глаза. – Только я не понимаю, почему ты не взял бумажник?

– О чем ты говоришь? – осторожно спросил Крюгер, ему наконец удалось справиться с узлом, он размотал веревку и встал.

– Я все знаю, Михаил! Ты – убийца, которого кто-то нанял, чтобы убить трех девушек: Ларису Головину, Александру Демидову и Алину Репину, – с жаром сказал Анин, совершенно забыв о том, что его руки и ноги по-прежнему связаны.

– Тортила, что ты несешь? Мы же друзья? – отступая к двери, залепетал Крюгер.

– Друзья? – усмехнулся Анин. – Ты случайно вспомнил об этом спустя семнадцать лет, когда у тебя вышел прокол с Александрой Демидовой. Ты ведь не просто так тогда ко мне пришел! Да, Крюгер? Ты хотел через меня на нее выйти, потому что девчонка оказалась прыткой и ухитрилась от тебя сбежать, прихватив с собой твои часы и бумажник. Девочке повезло, но не повезло Ларисе Головиной и еще – соседу и дружку Александры. Кстати, Крюгер, тело соседа мы нашли. Ты прекрасно все рассчитал, решил избавиться от трупа, чтобы Александра случайно не попала под подозрение в милиции, и ее, не дай бог, не упрятали бы за решетку по ложному обвинению. Она ведь была нужна тебе на свободе, чтобы как можно скорее избавиться от нее?

– Послушай, Тортила, у тебя с головой все в порядке? Я приехал из Парижа совсем с другой целью. – Михаил вновь достал платок и вытер выступивший на лбу пот.

– Прекрати, Крюгер – ты засветился везде, где только мог. Соседка Демидовой очень детально описала человека, который выходил из квартиры Александры, – это ты, Крюгер. А платок с твоими инициалами, любовно вышитыми руками твоей бывшей жены, мы нашли недалеко от квартиры Ларисы. На нем – твоя кровь!

– Да, я там был, но я пришел, когда девушка уже была мертва. Сергей, выслушай меня. Платок, возможно, мой, но на нем не моя кровь! На нем кровь Александры Деми… – Михаил осекся и замолчал.

– Значит, ты все-таки убил Александру Демидову, Крюгер. Где ты спрятал ее труп?

Со стороны улицы доносился какой-то шум. Михаил подошел к окну, раздвинул плотную занавеску. Вокруг дома, где проживала Алина Репина и ее мать, стояли несколько человек: двое в штатском и трое в милицейской форме.