Фанор с сомнением посмотрел через дверной проем на дремлющего Асарау, подумал и кивнул:

— Пущу, раз так. В конце концов, Сеннер твой человек.

— Может, нужно что? Снадобья какие?

— Да нет, всё есть у нас. Хозяин на раненых не скупится.

— Возьми вот, — Дорант протянул Фанору горсть золотых.

Тот отвел его руку:

— Не надо. Я служу Харрану. С ним говорите.

— Спасибо тебе. Я твой должник, если Сеннер выберется.

— Да выберется он. И не надо про долги, я всех лечу, своих-то.

— Все равно — спасибо! И доброй тебе ночи!

2

Наутро Дорант чувствовал себя так, как будто вчера выпил много лишнего — хоть на самом деле не пил вовсе. Слишком уж много всего было вчера: бал, дуэль, тревога из-за «напавших на город альвов»… Он аж застонал, подумав, каким был дураком, что согласился пойти на этот бал, вместо того, чтобы вместе с Асарау продолжить попытки узнать, как альва связана с примесом Йорре, почему на неё реагирует поисковый амулет. И ведь могло так случиться, что альва или погибла бы, или сбежала бы, когда начался весь этот беспорядок с самцом, проникшим в город. Дорант потерял бы её, а с ней единственную надежду найти хоть какой-то след похищенного примеса.

Тут он вспомнил Маисси, и ему стало ещё хуже.

Демоны бы побрали малолетних романтичных девиц, склонных навоображать себе невесть что, начитавшись глупых рыцарских романов, и выдумать Героя, Достойного Её.

Потом он вдруг подумал о своей дочке. Из четверых детей, которых родила ему Саррия, троих забрали боги. Осталась одна Лони, которой сейчас двенадцать. Дорант всегда зверел от одной мысли, что с ней могло бы что-то случиться. А ведь она совсем не намного моложе Маиссии. Ещё несколько лет — и Лони тоже начнет засматриваться на мужчин и влюбляться в кого не следует.

Дорант представил себе, что он увидел бы, как его Лони висит на шее у сорокалетнего мужчины. Ох, не стал бы он разбираться. Вызвал бы и убил.

Он дал себе слово, что, как только вернётся домой, займётся воспитанием дочки как следует. Во всяком случае, объяснит ей разницу между романами и жизнью. Ну, и проследит за тем, что она читает — и вообще чем занимается.

А ещё он поставил себя на место Харрана: что, если бы его Саррия обняла другого… тут он не то, что застонал — он заскрежетал зубами. Лишиться друга из-за глупой девчонки — это последнее, чего он хотел бы. Тем более сейчас, когда Харран был ему очень нужен.

Со всем этим надо было что-то делать, но что?

Так и не решив ничего определённого, Дорант проведал раненого Сеннера (который ещё спал) и отправился завтракать. Завтракали они с Харраном обычно в белой гостиной, на втором этаже. Дорант встал много позже обычного, и солнце было уже высоко, так что слуги опустили решетчатые ставни на окнах, чтобы сохранить прохладу. Несмотря на это, белёные стены и сочившийся сквозь щели ставень свет не давали довольно большой комнате погрузиться в сумрак; на полу возле окна сияли пятна солнца, а два больших зеркала в углах отражали их и расширяли пространство.

Хозяина дома ещё не было. Дорант уселся на своё обычное место, подумал и послал юного паренька из домашних слуг Харрана за Асарау. Он возлагал на воина гаррани большие надежды и рассчитывал их подкрепить, поговорив с ним подробнее. Да и в присутствии постороннего вряд ли Харран завел бы задушевные разговоры — которых Дорант сейчас весьма опасался.

Харран явился хмурый и невыспавшийся, но, против обыкновения, не растрёпанный и уже полностью одетый. Обычно он выходил к завтраку с мокрой после умывания всклокоченной шевелюрой и в мятой рубахе. Он сразу же, едва поприветствовав гостей, кинулся обсуждать с Дорантом набор боевых слуг взамен выбывших по смерти и ранениям — сейчас это беспокоило его больше всего. Каваллиер, ещё не вполне пришедший в себя со сна, было удивился, так как ему, на фоне своих проблем, это не казалось самым важным. Но потом он всё же сообразил, что в таких вот дальних углах Марки каждый владетельный дворянин, если не хочет остаться без крестьян, обрабатывающих землю (да и без земли, собственно), должен их охранять. И на охрану выделяется раз в неделю по отряду на каждый участок (или группу участков, если мелкие). А Харран был наследственным держателем земель, причем в Кармонском Гронте — земель, которые, по меркам метрополии, могли бы и на комиту потянуть. С таким наделом Харран в империи точно был бы комесом, причем не служилым, а владетельным.

Поэтому Дорант, открывший было рот для вопроса, закрыл его без звука, и вместо того, чтобы спрашивать неуместное, выпил полезное: полкубка напитка из местных трав и ягод, настоянных в кипятке.

Обжегши при этом язык и нёбо, он некоторое время сидел с открытым ртом, жадно дыша. Харран не заметил его затруднений, ибо смотрел в скатерть и явно её при этом не видел: погрузившись в свои заботы, он терпеливо ждал от друга ответа.

Дорант продышался, успев за это время подумать, и дал Харрану пару дельных советов. При этом он поставил себе мысленно зарубку: подогнать Харрану пяток опытных людей из Акебара, кои там не могли найти себе достойного применения. Заодно при Харране будут свои, на кого можно положиться, если что.

Доранта жизнь отучила доверять безоглядно кому бы то ни было, даже лучшим друзьям из дворян. Вот те, кто был обязан ему жизнью в бою — другое дело. И хотя Харран был другом, и надежным другом — нынешние обстоятельства многое могли изменить.

Асарау, нисколько не смущённый тем, что присутствует за столом с двумя дворянами — да и что бы ему смущаться, после давешнего ужина — внимательно прислушивался к их разговору, понимая в нём, впрочем, лишь отдельные слова. Когда в нем наступила пауза, он вдруг сказал:

— Старейшие, — он воспользовался уважительным обращением, принятым в его племени, — я верно понял, что Харрану-ки — опять уважительная приставка, принятая при этом в разговоре воина с воином равного положения (впрочем, вся речь его, как и эта тонкость, были понятны лишь Доранту) — нужны бойцы, чтобы охранять его земли и людей?

— Ну да! — Ответил Дорант, не затрудняясь пока переводом для Харрана.

— Так почему бы не позвать воинов гаррани? Когда мы с отцом уходили в наёмники, мы были не одни. Гаррани сейчас не воюют с соседями, а воинам надо чем-то заниматься.

Каваллиер подумал, что это должно было бы прийти в голову и ему. Он перевел разговор Харрану, но тот посмотрел с недоумением:

— Гаррани? Дикари? А они смогут?

Дорант вначале даже возмутился. Потом он сообразил, что Харран, в отличие от него, никогда не видел воинов гаррани в бою. Пришлось объяснить, что это за племя и чем оно отличилось в известных Харрану кампаниях.

Харран вдруг спросил у Асарау:

— Как ты убил тех двоих альвов?

— У меня была морская хауда. Я стрелял с десяти шагов и не промахнулся оба раза.