Деймон бросил взгляд на письменный стол Родриго и заметил лежавшую на нем фотографию. Приблизившись, он повернул к себе файл и всмотрелся в лицо женщины на снимке.

— Привлекательная, — сказал он. — Не красавица, но привлекательная. — просмотрев остальные страницы, Деймон в изумлении поднял на брата глаза. — Это ее личное дело из ЦРУ. Как ты его достал? Есть у нас там свой человек. Все это не бесплатно, конечно. И в Интерполе есть, и в Скотленд-Ярде. Кое о чем порой лучше знать заранее.

— Тебе звонят сюда из ЦРУ, а ты звонишь им?

— Разумеется, нет. Все входящие и исходящие звонки у них, безусловно, регистрируются. Для связи я пользуюсь личным телефоном нашего осведомителя в Интерполе. Это Жорж Блан, он контактируете ЦРУ и ФБР по своим обычным каналам.

— Ты не просил Блана раздобыть номер мобильного того агента, которого ЦРУ отправило на поиски Мэнсфилд? Само управление ведь не занимается ликвидацией. Для подобных акций они нанимают людей со стороны, не так ли? Уж наверняка у него — или у нее — есть мобильный телефон, он у всех есть. Может, его заинтересует крупная сумма помимо той, что ему заплатят в ЦРУ, если определенная информация сначала поступит к нам?

Родриго был несколько раздосадован тем, что такая замечательная идея ему самому раньше не пришла в голову, однако он с восхищением посмотрел на брата.

— Вот что значит свежий взгляд, — пробурчал он себе под нос. Но главное было в том, что Деймон — один из Нерви, а некоторые вещи передаются только по наследству. — А ты хитрец, — заметил Родриго и снова рассмеялся. — Между нами говоря, у этой женщины нет шансов.

Фрэнк Вайни вставал рано. После смерти жены Доди, которая скончалась пятнадцать лет назад, ему стало чрезвычайно сложно находить причины для того, чтобы работать. Он по-прежнему не мог ее забыть и горько переживал свою утрату, так что иной раз становилось просто невыносимо. В остальное время он чувствовал нечто похожее на тупую боль, словно бы что-то в его жизни пошло наперекосяк. Он не задумывался о том, чтобы жениться еще раз, поскольку считал несправедливым по отношению к новой избраннице вступить с ней в брак, оставаясь сердцем и душой преданным покойной жене.

И тем не менее он не был одинок. У него был Кайзер, большая немецкая овчарка. Пес любил спать в углу на кухне. Это место он считал своей территорией, наверное, потому, что когда его щенком принесли в дом, то поместили именно на кухне, чтобы он там привык к новой обстановке. Едва заслышав шаги Фрэнка, спускающегося по лестнице, собака поднималась со своего лежбища и приветствовала хозяина, виляя хвостом.

Войдя в кухню, Фрэнк потрепал Кайзера за ушами, бормоча ему разные ласковые слова и не опасаясь, что пес может что-то разболтать. Сунув собаке какое-то лакомство, Фрэнк проверил в кофеварке воду, приготовленную для него накануне вечером его домработницей Бриджет, и стал варить кофе. Фрэнк был совершенно не приспособлен к хозяйству. Для него оставалось загадкой, почему когда он берет кофе, воду, фильтр и включает кофеварку, в итоге выходит такая бурда, которую пить нельзя, тогда как у Бриджет при помощи всего вышеперечисленного получается такой кофе — с ума сойти. Он внимательно следил, как женщина это делает, пытался в точности повторить все ее действия, но у него получалось все то же пойло. В конце концов он смирился с этим и признал собственное поражение, опасаясь, что дальнейшие попытки научиться варить кофе лишь доведут его до умопомешательства.

Он продолжал жить по установленным еще Доди правилам, придуманным с тем, чтобы облегчить ему жизнь. Все его носки были черного цвета, так что проблема искать пару отпадала. Пиджаки — нейтральных цветов, а рубашки — белые или голубые и подходили к любому пиджаку. Галстуки тоже можно было сочетать с чем угодно. Фрэнк мог не глядя вытащить любой пред мет одежды в полной уверенности, что тот не испортит общего впечатления. Верхом элегантности его стиль, конечно не назовешь, но и в неловкие ситуации он не попадал.

Как-то раз он попробовал пропылесосить в доме сих пор не мог понять, по какой причине у него взорвался пылесос.

Промыкавшись таким образом некоторое время, Фрэнк решил все хозяйственные хлопоты предоставить Бриджет, а сам полностью отдался бумажной работе. Именно этим он сейчас и занимался — разбирал документы. Он читал, анализировал факты и давал свое экспертное заключение (иными словами, «наилучшую гипотезу») директору, который, в свою очередь, передавал его президенту, и тот на основе прочитанного принимал решения.

Пока варился кофе, Фрэнк выключил освещение на улице и выпустил Кайзера на задний двор совершить первый обход и сделать все свои дела. Стареет Кайзер, подумал Фрэнк, наблюдая за псом. Он и сам старел. Наверное, им обоим пора подумать об отставке. Тогда у Фрэнка появится возможность почитать что-то еще помимо отчетов с разведданными, а у Кайзера, освобожденного от обязанностей охранника, стать просто другом.

Уже не первый год Фрэнк подумывал об отставке. Останавливало одно: Джон Медина работал «в поле» и Фрэнк никак не мог найти ему подходящей замены. Вообще-то назначать людей не входило в обязанности Фрэнки, но с его мнением считались и выбор его был решающим.

Теперь уже, наверное, скоро, думал он. Ньема, жена Джона, два года назад, весьма запальчиво объявила Фрэнку, что желает забеременеть, причем хочет, чтобы Джон находился в это время рядом. Супруги много работали вместе, но нынешнее задание Джона исключало участие Ньемы. Биологические часы торопили, а долгая разлука нервировала их обоих. Фрэнк решил, что пора Джону наконец передать свои дела кому-нибудь другому.

Кому-нибудь вроде Лукаса Суэйна. Хотя ведь Суэйн тоже немало времени провел «в поле», а по темпераменту он был совсем не таким, как Джон. Тот само терпение, а Суэйн из тех, кто будет дразнить тигра, лишь бы поскорее перейти к действию. Джону не было и восемнадцати, когда он поставил себе целью стать первоклассным специалистом в своем деле, и он добился своего. Ему на замену требовался молодой человек, способный вынести большую физическую и психическую нагрузку. Суэйн виртуозно добивался результатов, хотя, как правило, какими-то неожиданными способами, но ему тридцать девять, а не девятнадцать.

Кайзер, виляя хвостом, подбежал к двери. Фрэнк впустил собаку и снова чем-то угостил, затем налил себе чашку кофе и устроился в библиотеке, намереваясь ознакомиться с последними новостями. К этому времени утренние газеты уже приходили, и Фрэнк читал их, сидя за столом с тарелкой кукурузных хлопьев (тут он вполне мог обойтись без помощи Бриджет) и чашкой кофе. За завтраком следовали душ и бритье, а ровно в семь тридцать, минута в минуту, он выходил из дома, и именно в это время его водитель останавливался у тротуара.

Фрэнк долго отказывался от водителя, предпочитая ездить самостоятельно, но дорожное движение в федеральном округе Колумбия — сущий кошмар. Управление автомобилем отнимало время, которое можно было посвятить работе, и Фрэнк сдался. Его водитель, Кинан, состоял на службе вот уже шесть лет. Они притерлись друг к другу, как старая супружеская чета. Фрэнк садился впереди. Когда он читал на заднем сиденье, его укачивало. Кроме обмена приветствиями утром, по дороге на работу, они никаких разговоров не вели. Поездки во второй половине дня — другое дело. Именно во время одной из них Фрэнк узнал, что у Кинана шестеро детей, что его жена Триша — концертирующая пианистка и что кулинарные эксперименты их младшего отпрыска чуть не закончились пожаром. С Кинаном Фрэнк мог поговорить о Доди, о старых добрых временах, когда они были вместе.