Прокурор попросил ее посмотреть на ответчика.

— Вы видели этого человека?

— Да, сэр, он похож на человека, которого я видела, — ответила она.

Билли Ричардсон взглянул на присяжных и понял, что дела его клиента плохи. До этого момента присяжные были на их стороне, и Ричардсон почти физически ощущал возникшую с ними связь. Но потом с показаниями выступил неожиданный свидетель — Сандра Барнс. Она была очень убедительна, весьма уверенно указала на Тима Хенниса и сказала: «Он похож на человека, которого я видела». К Сандре Барнс вернулась память, и Билли Ричардсон понял, как одно, казалось бы, незначительное воспоминание может радикально изменить ситуацию, превратив невиновного человека в виновного.

Адвокаты сделали все возможное, чтобы поставить это воспоминание свидетельницы под сомнение.

— Что такое произошло, — спросил Бивер у Барнс в ходе перекрестного допроса, — что так освежило вашу память?

Миссис Барнс ответила, что просто неожиданно вспомнила это.

— Вы говорили кому-нибудь об этом внезапном изменении в своей памяти? — спросил у нее Бивер.

— Нет, — ответила она, — я никому об этом не говорила несколько месяцев.

— И даже мужу?

— Нет, даже мужу не говорила.

— Вы абсолютно уверены, что ответчик — это именно тот человек, которого вы видели возле банка?

— Знаете, если это не он, то кто-то очень похожий на него, вот все, что я могу сказать, — ответила Сандра Барнс.

— То есть это либо мистер Хеннис, либо кто-то очень похожий на него?

— Да, сэр.

Свидетели защиты показали, что в ночь на пятницу 10 мая в 22:54, когда банковская карта Истберн была использована в первый раз, сержант Хеннис находился на работе и что он ушел с работы всего за на несколько минут до того, как эта карта была использована второй раз — в 8:56 в субботу. В то утро он ушел с работы в 8:45 — и как он мог через все светофоры и знаки «стоп» доехать до того банкомата всего за одиннадцать минут?

Защита акцентировала внимание на полном отсутствии вещественных доказательств, хоть как-то связывавших Тимоти Хенниса с этим преступлением. Были сняты десятки отпечатков пальцев и ладоней, собрано и проанализировано более двухсот волосков — и ни один отпечаток, ни один волосок не принадлежали мистеру Хеннису. Из тела миссис Истберн были взяты вагинальные мазки, и эксперт ФБР заявил, что хотя нельзя исключить, что насильником был Хеннис, но то же самое можно сказать о 88 % мужского населения страны.

Защита пригласила Пола Стомбо, бывшего химика из ФБР, который согласился дать показания из-за возникших параллелей с делом Джеффри Макдональда. По делу Макдональда Стомбо выступал в качестве ключевого свидетеля обвинения и заявил, что имеющиеся вещественные доказательства можно считать достаточно вескими, чтобы связать Джеффри Макдональда с убийством его жены и детей. Однако в случае с Хеннисом Стомбо пришел к совершенно противоположным выводам. Он сказал присяжным, что не нашел ни малейших доказательств того, что Тимоти Хеннис был на месте преступления.

Например, одной из улик, подтверждающих невиновность Хенниса, можно было считать кровавый след левого ботинка, обнаруженный с помощью химических тестов, проводившихся следователями прокуратуры. Специалист-серолог из Бюро расследований штата проверил дом Истбернов на наличие невидимых пятен крови и обнаружил и внутри, и снаружи дома следы, которые, по-видимому, были оставлены жесткой подошвой обуви с левой ноги. Для определения размеров следов они были сфотографированы вместе с положенной рядом линейкой. Сотрудник Бюро расследований заявил, что, по его мнению, определить истинный размер обуви по фотографиям следов невозможно, потому что обувь одного и того же размера может иметь разные по размерам подошвы и каблуки.

Но антрополог д-р Луиза Роббинс, специально изучавшая следы, оставленные людьми в обуви и без обуви, показала, что некоторые из следов, обнаруженных в доме Истбернов, были полными и на них видны четко очерченные края подошвы (кроме 3-4 мм в задней части пятки). Размер этих следов от пятки до кончика носка подошвы составлял от 9,31 до 10,9 дюйма (23,65-27,69 см), и, по мнению д-ра Роббинс, все следы были оставлены одним и тем же предметом обуви с жесткой подошвой размером 8,5-9,5.

Между тем размер ноги Тимоти Хенниса 12, то есть 12,25 дюйма (31,12 см) от пятки до носка в обуви и 11,5 дюйма (29,21 см) без обуви, так что нога ответчика просто не могла втиснуться в обувь, следы которой были обнаружены на месте преступления, заявила д-р Роббинс.

Ни на одежде, ни на обуви, ни на куртке обвиняемого, ни на его шикарном складном ноже, обнаруженном у него в кармане во время ареста, не было никаких следов крови. Его автомобиль тщательно осмотрели, обыскали, пропылесосили, обрызгали специальными спреями внутри и снаружи, сделали все необходимые химические анализы и тоже не обнаружили никаких следов крови. Как мог сержант Хеннис совершить три кровавых убийства, спрашивали адвокаты присяжных, таким образом, что после всей этой бойни у него ни на теле, ни на одежде, ни на ноже, ни в автомобиле не осталось ни единого следа крови? Как ему это удалось?

Присяжные начали совещаться в 16:30 в среду 2 июля 1986 года. Они совещались почти час, а потом закончили работу. Вернулись они в четверг 3 июля 1986 года и совещались весь день, с часовым перерывом на обед. Потом снова собрались в пятницу 4 июля и находились в совещательной комнате с 9:30 утра до позднего вечера. Наконец в 16:19 в пятницу 4 июля они вышли и огласили свой вердикт: сержант Тимоти Хеннис признан виновным по трем пунктам обвинения в убийстве первой степени и по одному пункту обвинения — в изнасиловании первой степени.

Хеннис повернулся к Билли Ричардсону, снял с пальца свое обручальное кольцо и сказал: «Отдай это Анджеле! Скажи ей, что я люблю ее».

Ричардсон взял кольцо и мягко сжал его в кулаке. Он понял, что это значит: Тим Хеннис решил, что он уже никогда не выйдет из тюрьмы и что его жизнь кончена.

7 июля 1986 года начался этап определения наказания за убийства. Выслушав просьбы защиты о снисхождении, присяжные приговорили сержанта Тимоти Хенниса к смертной казни, предложив ему на выбор газовую камеру и смертельную инъекцию. Хеннис выбрал смерть от инъекции.

В блоке для смертников Тимоти Хеннис прожил 845 дней. Каждый день он надевал белые носки, белую рубашку и зеленые брюки. Его камера открывалась в 7:30 утра. Он завтракал, писал письма, читал книги, обедал, читал книги, писал письма, общался с другими шестнадцатью обитателями блока смертников, с которыми он делил помещение, где они могли находиться днем.

С 16:00 ему разрешалось смотреть телевизор. Ужин был в 17:00. После ужина он убирал камеру, принимал душ, стирал свою одежду. В 22:30 камера закрывалась.

Раз в неделю ему разрешалось смотреть кино. Дважды в неделю он мог заниматься физическими упражнениями на свежем воздухе. Раз в неделю к нему приезжали жена и дочь. Кристина колотила в прозрачную пластиковую стенку, отделявшую ее от отца, и кричала: «Открой, папа! Открой!» После нескольких месяцев таких еженедельных визитов она стала называть тюрьму «папин дом».