Уехали мы с твердым намерением уговорить Анастаса Ивановича взять на короткое время Фимку. И никогда больше не появляться в Милочкином загородном доме. Никогда… За исключением завтрашнего вечера. Заедем с Лешиком, удалим проклятую аппаратуру, вещающую из прошлого, заберем Фимку, и все! Людмилу, естественно, навещать будем, хотя к ней и не пускают. Ну переговорим еще с Маринкой. Надо примирить их с матерью. Пойдет обеим на пользу.

Минут через пятнадцать стало разбирать любопытство. Сначала Наташку. Я в это время еще копалась в доводах, которыми следует урезонивать Маринку.

– Ир, что-то у меня сегодня все смешалось в сознании. Ты не помнишь, почему мы поехали в этот капкан на мужиков, а?… Ах, да, выяснить, не заезжала ли сиделка… Или… ты что-то подозревала, Ирка?!

Я сразу решила, что отложу мысленный разговор с Маринкой. Она может и подождать. Наташка за рулем – нет.

– Извини, не хотела тебя сразу пугать, – начала я осторожно, памятуя о прыти «Ставриды», легко и бездумно следующей указаниям Наташкиных ног. – День сегодня и так нервозный…

Подруга свернула к обочине, остановила машину, обернулась ко мне и произнесла только одно слово:

– Ну?!

– У меня появилось подозрение, что Влад пропал не просто так. Ты и сама уверовала в то, что он откровенно нам врал. Фактически парень был у дома Людмилы тем поздним вечером, когда убили Эдика. Сейчас не будем делать предположения, почему Влад там оказался. Я боюсь одного – он видел убийцу. А убийца – его. Понимаешь, к чему я это говорю?

– Лучше бы ничего вообще не понимать. Мама дорогая! Как же мне хорошо жилось неделю назад! Хочешь не хочешь, а понимать приходится. Влад ведь нам и еще раз соврал, когда сообщил, что едет за Маринкой. А если он ехал на встречу с убийцей?

Наташка снова тронулась с места.

– Я тоже так подумала. И тут же закралось предположение, что и Григорий мог видеть убийцу, как убийца – его. Только Гришка нам не врал. Либо просто утаил, либо отметил видение бессознательно, ну не связал этого человека с убийством. Вот тот и постарался, чтобы наш Гриня больше никогда ни о чем не беспокоился. А если взять за основу то, что парень от нас что-то утаил… Словом, в таком случае он достаточно хорошо знал этого человека, в равной степени хорошо к нему относился и сознательно не желал подводить его под подозрение…

– Сиделка, блин!!! Лиза! Помнишь, как он ею восхищался? Даже был готов пойти на крупную жертву – жениться! Надо искать эту стерву! А я-то думаю, куда она пропала?! Почему телефон отключен?!

– И голос! Этот голос «с того света»! У сиделки была прекрасная возможность записать на диктофон стенания Антонины Генриховны перед смертью. Не удивлюсь, если эта таинственная сиделка ускорила момент смерти ее матери… Жаль, не можем поговорить с самой Милочкой. Нужны, ох, как нужны подробности о Елизавете. А какие ей Милка дифирамбы пела, а?!

– А что, если Милка и поручила сиделке избавиться от собственной матери? – брякнула Наташка, и мы разом умолкли.

С такой точки зрения я всю эту историю не рассматривала. Подумав, поинтересовалась:

– Зачем?

Наташка вообще не думала, ответила сразу:

– Действительно, зачем сиделке подгонять момент смерти Антонины, лишая себя хорошего заработка? Только за крупное вознаграждение! И вообще, кому и зачем все это надо? В первую очередь, зачем все это надо нам – во всем этом копаться?

– А мы больше и не будем, – легко согласилась я. – Решили же. Завтра уговорим кошку переехать… Нет, ее желание меня тоже не интересует. Переедет как миленькая! Меня даже не интересует желание Анастас Ивановича. Обеспечим Фимке принудительное вселение в ее квартиру. Пусть только попробует выселить несчастную сироту!

Наташка прыснула:

– Ага! Мы – принудительное вселение, а Анастас – принудительное выселение. И будет у нас переходящая черно-белая кошка. Нет! Мы пойдем другим, деликатным путем. Но пока еще не знаю, по какой дороге. Да, пожалуй, лучше и не знать. Возьмем Анастас Ивановича на абордаж экспромтом без предварительных переговоров. Для ее же пользы. А уж как ее муженек обрадуется! Хоть на пару минут, да без присмотра останется. Хлебнет свободы за счет кошки, а нам спасибо скажет. Лишь бы не захлебнулся. С непривычки-то.

Я тихонько засмеялась, представив счастливого Степана Ивановича на свободе безнаказанно спускающего в унитаз ежедневную порцию изрядно поднадоевшей овсянки. Но тут же вспомнила бледное до синевы лицо Григория с забинтованной головой. «Шапочка Гиппократа», как пояснил врач. Мне показалась довольно неуместной такая шутка. Милиция в этот вечер тоже неуместно шутила. Оказалось, что врач – человек достаточно серьезный. В ответ на мое резкое замечание так же резко заметил, что незнание медицинских терминов не освобождает от ответственности за оскорбления.

В суматохе мы не поинтересовались, в какую именно больницу повезли Григория, и от этого стало совсем плохо.

– Завтра надо выяснить, куда отвезли Фимкиного кормильца, – читая мои мысли, заявила подруга. – Кстати, тебе ничего не подсказывает кошкино имя?

Я добросовестно задумалась, но не выжала из себя ни одной догадки, позволяющей судить о связи с событиями преступлений. И правильно, что не выжала. Оно имело отношение к Анастас Ивановичу.

– Не мучайся зря. Даю наводящий вопрос: «Какая у Анастас Ивановича любимая передача?»

– «Аншлаг», кажется…

– Во-во! Вся в нее… Я точно знаю время передачи – у меня стена, примыкающая к ее комнате, в это время трясется в стремлении стереть все границы между нашими квартирами. Это Анастас тихо веселится. А кто у Анастаса любимый герой «Аншлага»?

– Н-не помню… Шифрин, кажется…

– Не кажется! Так и есть на самом деле. Это тебе ни о чем не говорит?

Я немного пораскинула умом и догадалась:

– Шифрин – Ефим, как-то слышала по телевизору, что друзья называют его Фимой. А кошка – Фимка.

– О! В самую точку! Они – два сапога пара! Вот тебе и версия для Анастас Ивановича: у Фимы Шифрина возникла тупиковая ситуация, не важно, что именно вызвало эту тупость… в смысле, тупиковость. Главное, что эта ситуация есть. Ему срочно нужно пристроить обожаемую им кошку Фимку на пару недель в исключительно надежные руки. Надежнее рук Анастаса нет на всем белом свете. Они у нее под стать габаритам тела – размером с совковую лопату. Завтра без проблем сбагрим ей кошку. Не посмеет она отказать любви всей своей сознательной жизни.

– Наташка, ты…

– Знаю, я – ужасный человек! На сей раз именно я втянула тебя в историю. Не обижайся.

– Долг платежом красен, – вздохнула я. – Потихоньку расплачиваюсь… Ладно, надо позвонить Алене, что скоро будем.

В поисках своего мобильного телефона я дважды перерыла всю сумочку. От третьей попытки отказалась – уже дошло, что, скорее всего, оставила его у Милочки на кухне. Ну что за невезуха! Завтра наверняка Димка будет звонить во все колокола о своем скором прибытии. Еще подумает, что специально не отзываюсь!