Нет ничего, кроме рождения, смерти и бесконечного одиночества, в центре циклона между этими двумя событиями.

Это довольно страшно, чрезвычайно увлекательно, зато совсем не противно.

которая живет там, где меня больше нет.

Ее телефон — единственная формула моего родного города, которую я помню наизусть. Потому всякий раз, возвращаясь туда (обычно на день, не больше), я с нею вижусь. Мы пьем кофе, болтаем и через час с легким сердцем расстаемся еще на несколько лет.

А беседа наша выглядит примерно так:

— Как дела? — спрашиваю.

— Есть у меня знакомая по имени Оксана, — Юлька начинает издалека. — И вот однажды ночью она потеряла сознание в ванной. Испугалась, подумала, что умирает. Рассказывала: «Лежу я на полу, ни пошевелиться, ни крикнуть не могу, думаю: вот ведь сколько умных книжек прочитала, а что делать после смерти не знаю…» Так вот, у меня та же фигня.

— Что, в обмороки падаешь? — сочувствую.

— Нет, заканчиваю аспирантуру.

Все же великодушная судьба исправно снабжает меня, нехристя, прекрасными и странными дружбами. Или даже прекрасными призраками недоосуществившихся дружб. И это — лучшее, что может случиться с живым человеком (за исключением, разве что, восхитительной возможности вдыхать и выдыхать).

которая мечтает поскорее вырасти и пойти работать в библиотеку. Дуся пока совсем маленькая и не знает, что некоторым мечтам лучше бы не сбываться.

А уж мечта о библиотечной службе не должна сбываться ни в коем случае. Уж я-то знаю.

Много больше, чем волшебная лавка для рядового мечтателя из семейства литературных героев, никак не меньше, чем винный погреб для алкоголика — вот чем была для меня библиотека.

Первой была библиотека для взрослых, при Доме Офицеров, в нашем военном городке.

Мама брала меня туда с собой. Пока она выбирала романы для чтения (про войну для папы, про любовь и смерть — для себя), мне удавалось аккуратно высвободить руку и отправиться бродить среди стеллажей. Нюхать книжную пыль, разбирать надписи на переплетах. Идея борхесовской Вавилонской Библиотеки была бы мне в ту пору близка и понятна: казалось, что помещение библиотеки — вполне бесконечный лабиринт, и лишь недоразумение, глупое стечение обстоятельств, а то и вовсе зловещая черная магия взрослых принуждает меня возвращаться к столу библиотекаря, вместо того, чтобы потеряться.

Потеряться в этом дивном пространстве очень хотелось, но так и не удалось — разве что, в сугубо метафорическом смысле.

Зато удалось уговорить родителей записать меня в детскую библиотеку. Мне тогда было пять лет, и родители никак не могли смириться с тем, что ребенок у них получился странный: мало того, что буквы откуда-то знает, так еще и готов целыми днями над книжками сидеть, глаза портить. Им казалось, с этим надо как-то бороться.

Но когда родители увидели, что я ворую из туалета старые журналы «Крокодил» и «Наука и жизнь», они сдались. И правильно сделали: сочетание было то еще.

Детская библиотека нашего военного городка была прекрасна в силу великого множества причин. Во-первых, она была недалеко от дома, поэтому мне почти сразу разрешили ходить туда без сопровождения. Во-вторых, библиотекарь Лидия Ивановна меня полюбила, как самого мелкого и самого страстного читателя, и разрешала брать пять книжек сразу (норма почему-то была три книжки). В-третьих, чтобы достать книги с верхней полки, нужно было залезать на лесенку, а в пять лет такие вещи имеют огромное значение.

Жаль только, книжек там оказалось не так много, как казалось поначалу. На четыре оставшихся года мне не хватило. В последний год пришлось перечитывать некоторые старые книжки заново. С тех пор я знаю, что книга, перечитанная изменившимся, повзрослевшим человеком — это уже совсем другая история. Недооценивать могущество читательского восприятия на фоне этого опыта невозможно.

Потом была еще одна детская библиотека в городе О.

Она находилась довольно далеко от дома: четыре остановки на троллейбусе, потом десять минут пешком. Или сорок минут пешком, без троллейбусов. Но мне уже было девять лет, поэтому в библиотеку меня отпускали без взрослых.

Это, кажется, были первые мои легальные дальние экспедиции по городу О. Тайные побеги в центр в рамках вялотекущей партизанской войны со взрослыми — это одно, а официально дозволенные библиотечные походы на полдня — совсем иное. Настоящий праздник.

Книг в этой детской библиотеке было удивительно много. С другой стороны, именно там мне впервые довелось убедиться, что бывают неинтересные книги. Удивительное было открытие! Прежде мне как-то в голову не приходило, что книги бывают разного качества. Всякая книга была хороша — по определению. Но именно в детской библиотеке города О. мне впервые попались неинтересные книжки. И это, конечно, тоже был чрезвычайно важный опыт.

Там же вдруг оказалось, что самые интересные книжки домой брать нельзя, зато можно читать их в читальном зале. Это тоже было удивительно: читать не дома, а в ином, специально предназначенном для чтения помещении.

Летом в читальном зале открывали балкон; иногда мне разрешали выносить туда стул, и это было совсем уж хорошо: сидеть на чужом балконе, читать, смотреть, как мимо по улице ходят люди. Не описать, как это все было тогда необычно и увлекательно.

Потом, в восьмом, кажется, классе, пришлось записываться в библиотеку для взрослых.

Там меня удивило многое.

Во-первых, библиотекари заставляли читателей брать ненужные книги — для статистики. Обязательно одну научно-популярную и обязательно одну на украинском языке. Приходилось таскать за собой эту ненужную макулатуру. С тех пор я знаю, что бывают не только неинтересные книжки, но и книжки, вызывающие отвращение.

Этого, конечно, лучше бы мне не знать.

Во-вторых, в библиотеке этой была самая настоящая коррупция. Некоторым читателям давали читать Дефицитные Книжки Из Хранилища. Например, Пикуля, Дрюона, романы про Анжелику и прочее в таком духе. Они за это дарили ценные подарки старшему библиотекарю Луизе Николаевне и директорше Маргарите Александровне — на праздники, как полагается. «Взяткой» это никто не решился бы назвать. Некоторым читателям, впрочем, давали ценные книги просто так, без подарков: это были работники торгсина, киностудии и прочие, как тогда говорили, «полезные связи».

Эти подробности выяснились много позже, в школьные годы мне про коррупцию было неизвестно. Поэтому появилась задача: обаять библиотекарей настолько, чтобы мне тоже давали читать Дефицитные Книжки Из Хранилища. Дрюон, положим, мне был без надобности, а вот что такое «пикуль» хотелось узнать. В словаре было написано, что рыбка, и это мало что проясняло.

Обаять библиотекарей мне удалось примерно за год. Они стали изредка давать мне Дефицитные Книжки Из Хранилища — на ночь, не больше. Скажем, в субботу перед закрытием дали, значит, в воскресенье к открытию нужно принести. Потому что придет Полезный Человек, которому книжку обещали.