– Пан Сташевский?

– Да? – Он обернулся, предчувствуя проблемы, – здесь его никто, кроме регистраторши на рецепции отеля, под этой фамилией не знал.

С двух сторон к нему синхронно приближались двое крепышей в штатском. Из-за машины тут же появился третий, и то, что он держал руки в карманах, о многом говорило Хантеру.

– Пан Антон Сташевский? – уточнил один из двух, коротко стриженный блондин.

– Это я. Чем могу служить пану? – Хантер перешел на английский, и, похоже, блондина это не смутило.

– Полиция. – Он показал заготовленное заранее прямоугольное удостоверение. – Могу я попросить пана проехать с нами?

– Ну, такие вот дела. – Рафал развел руками и в который раз щелкнул языком, заканчивая мысль, – что-то вроде точки ставил.

«Он в ментовке служит», – решил Хижняк еще в аэропорту, с первого взгляда оценив своего нового знакомого. Виктор пока не знал, раздражает его привычка собеседника щелкать языком или же с ней можно мириться, не обращая внимания. Это зависело от того, как ему покажется сам новый знакомый: если нормальный человек, то дурацкая привычка его не портит, а если не очень – то и птичье щелканье будет раздражать…

За границей Виктору никогда раньше бывать не приходилось. Потому, прилетев в Варшаву, пожав руку встречавшему его парню по имени Рафал и выяснив, что тот немножко говорит по-русски, так как учился в Питере, сразу попросил: «Старик, первый раз в вашей стране и вашей столице, не надо про дела, лучше город посмотрим». Рафал согласился сразу, даже вызвался быть гидом и угостить гостя пивом в Краковском предместье. «Разве безалкогольным», – уточнил Хижняк, и они оба засмеялись. Новый знакомый принял его слова за шутку, но, когда выяснил, что гость точно не пьет, заметно потускнел и, как показалось Виктору, чуть охладел к нему. Но и о делах они все-таки поговорить успели.

Какие отношения у Рафала с москвичами, Хижняк так и не узнал, да и по большому счету его это не волновало. Достаточно того, что парень, моложе его примерно лет на пять, был готов обеспечивать необходимой информацией. Где и как он станет ее добывать и за какие бонусы старается, Виктора не касалось. Однако человек, имеющий доступ к неофициальной информации, так или иначе работает, либо, что более вероятно, работал в правоохранительных органах. Логинов назвал Рафала консультантом, и этого Хижняку оказалось достаточно. Тем более что действовал этот брат-славянин оперативно. Пока Хижняку в Киеве по ускоренной программе выправляли загранпаспорт, оформляли визу и покупали билет до Варшавы с открытой датой обратного вылета, прошло три дня. И к его появлению у Рафала уже имелся некий результат. А именно: он выяснил, что в холле, баре и на этажах отеля «Мария» установлено видеонаблюдение. Каким-то образом получив копии записей за несколько последних дней и отталкиваясь от примерной даты возможного появления Хантера в Варшаве, он с помощью только ему известных спецов конвертировал их в нужный формат и прогнал это видео в ускоренном режиме через специальную программу, куда уже ввели пригодную для идентификации фотографию Антона Хантера. Сначала результат оказался нулевым: ни на рецепции, ни на одном из этажей объект не появлялся. Однако как раз накануне прилета Виктора программа выдала изображение, пригодное для сравнения. Еще раз просмотрев видео, теперь уже в обычном режиме, Рафал засек в баре отеля посетителя, сидящего за столиком в углу боком к камере. Как только он повернулся, Рафал сделал стоп-кадр, и ему увеличили изображение.

– Это он, – уверенно произнес Хижняк. – Даже усов не приклеил, сукин сын.

– Только он не живет в этом отеле, – сказал Рафал, для убедительности по привычке щелкнув языком. – Пришел и ушел.

– Разведка, – сделал вывод Виктор. – Присматривается. Осел где-то в другом месте, он не дурак, чтобы тут же и светиться, надо было еще раньше это прикинуть.

– И что-то поменялось бы? – прищурившись, спросил Рафал.

Как осторожно успел выяснить Хижняк, варшавский консультант не знал, кого помогает ловить. Такие персонажи, как Антон Хантер, вряд ли входили в круг его профессиональных интересов. Вполне достаточно того, что Хижняк приехал в Варшаву, чтобы с его помощью поймать какого-то особо опасного преступника, и охота ведется почти что неофициально. Вернее, миссия Виктора, прилетевшего из Киева, но почему-то пользующегося московскими связями, пока не афишируется. Ничего противозаконного – и этого Рафалу достаточно.

Появился Хантер в отеле, как и ожидалось, без пяти минут пять вечера и ушел в пять минут седьмого. На следующий день появился там же в то же время, только теперь не ждал – сам подошел к какому-то мужчине, они о чем-то проговорили за кофе с коньяком целый час, оба хорошо запечатлелись на видео. Все это Рафал рассказал и показал Хижняку еще до обеда в первый день его приезда. Виктор даже начал разрабатывать целый план захвата: если Хантер в том отеле не живет, значит, искать его нужно только через контакт, а этот человек как раз в отеле поселился – живет в номере на втором этаже.

Но к вечеру консультант Рафал принес в клюве новости, поставившие все с ног на голову и пустившие под откос планы Виктора.

Человек, след которого он снова взял в Варшаве, утром арестован полицией по подозрению в жестоком убийстве проститутки.

– Это точно? – Хижняк переспросил скорее для того, чтобы не молчать, – в компетентности Рафала сомневаться после всего, что ему удалось нарыть, не приходилось.

– Пан Виктор хочет меня обидеть, – беззлобно заметил консультант. – Всего я не знаю, информацию закрыли намертво. Наша полиция больше не хочет проблем.

– В смысле – больше?

– Отсюда и начнем. – Рафал деловито щелкнул языком. – У нас, поляков, говорят: «Трудно держать угря за хвост и дурака – за язык». Наш… твой парень – уже четвертый, которого слапали по этому делу. И в первый раз панство из полиции так обрадовалось, что поспешило доложить о своем успехе на весь город и всю Польшу. И я их понимаю: к тому времени нашли убитой уже третью девушку, дело громкое, его хотелось скорее закончить. Я бы даже сказал, такое же громкое, как тот варшавский снайпер.

– Кто?

– О! – Рафал многозначительно щелкнул языком и нацелил на Виктора указательный палец. – Два года назад, в ноябре, каждый понедельник какая-то курва повадилась обстреливать трамваи и автобусы в городе.

– Попал в кого-то?

– Слава Богу, наделал только дырок в стеклах. Но я же тебе говорю – с такой пальбы у нас в городе начинался тогда, в ноябре, каждый понедельник![3]Полиция, конечно, набрала в рот воды, зато пресса давала нашим легавым тумаков! – Хижняк отметил, что консультант этим фактом слегка упивается, подтверждая тем самым, что все-таки он служил в полиции и его наверняка турнули. – Самое обидное, что первого декабря, как раз тогда, когда у нас начинают готовиться к католическому Рождеству, снайпер стрелять перестал.