с копной седых волос, она напоминала одуванчик и двигалась настолько осторожно, словно при каждом шаге ощущала боль во всем теле. Добравшись до них, она слегка покачнулась. Сын потянулся, чтобы поймать мать за локоть, но та сердито отмахнулась от него и строго взглянула на Бри и Мэтта.

— Что вам нужно от моего сына?

Ответил Кертис:

— Мам, шериф здесь по поводу Фрэнка.

— Ты здесь из-за моего Фрэнки? — Она сделала шаг к Бри и прищурилась. Глаза старухи были мутно-голубыми, словно у нее была катаракта, а лицо — морщинистым, как слоновья шкура.

— Вы мать Фрэнка Эванса? — спросила Бри.

— Да. Я Ванда Эванс. — В голосе старухи послышалось подозрение, и ее глаза сузились еще больше.

Бри преисполнилась сочувствия.

— Мы можем где-нибудь присесть?

— Просто выкладывай, — отрезала миссис Эванс. — Ты нашла его, не так ли?

— Мы так думаем. — Бри повторила то, что рассказала Кертису. — Я сожалею о вашей утрате. — Слова казались пустыми. Собственно, так всегда и бывает в подобные моменты.

Пожилая женщина застыла на несколько секунд, затем на удивление быстро шагнула к Бри, занесла руку и ударила ту прямо по лицу. Старушка была слишком слаба, и пощечина скорее изумила Бри, чем причинила боль.

Шериф рефлекторно схватила женщину за запястье. Мэтт придвинулся ближе, но Бри покачала головой, останавливая его. Она не пострадала и не собиралась бросать восьмидесятилетнюю женщину на землю, что бы та ни предприняла. Миссис Эванс выглядела так, словно ее тело могло разлететься на куски от любой жесткой реакции шерифа.

— Мама! — вскричал Кертис. — Ты не должна так делать!

Пальцы Бри полностью обхватили запястье миссис Эванс — хрупкая кость, обтянутая кожей, поэтому Бри держала его аккуратно, но твердо.

— Не волнуйтесь. Подобное больше не повторится, верно? — Шериф смерила старуху взглядом.

— Верно, — согласилась миссис Эванс, стиснув зубы. Но в ней не было раскаяния. Ни на йоту.

Бри тем не менее отпустила ее руку. Когда ей самой будет восемьдесят, может быть, у нее тоже больше не останется зуботычин, которые можно было бы раздать.

Миссис Эванс плюнула в грязь у ног Бри.

— Проклятые копы даже не стали искать моего Фрэнки. Они вообще ничего не сделали. Ленивые сукины дети.

Фрэнки. Это имя вызвало вспышку дежавю. Бри порылась в своей памяти, но ничего не вспомнила.

— Мама, — посетовал Кертис, — когда Фрэнк пропал, шериф была еще ребенком.

Казалось, для миссис Эванс это не имело значения. Она дрожала от негодования и горя.

— Мам, почему бы тебе не зайти внутрь? — Кертис положил ладони на плечи матери.

— Даже не собираюсь! — Она стряхнула его руки и едва не потеряла равновесие.

— Тогда давайте все пойдем в дом. — Кертис подхватил старушку под локоть.

Бри и Мэтт последовали за ними. Внутри было тесно — всего лишь небольшая гостиная и примыкающая к ней кухня, — но чище, чем ожидала Бри. В корзинке на кухонном столе лежало бессчетное количество лекарств. Короткий коридор, вероятно, вел к спальням. Собака помчалась на кухню и принялась лакать воду из стальной миски.

Кертис подвел мать к старому стулу и бережно усадил ее. В доме было темно. Маленькие окна, заслоненные деревьями, пропускали мало света. Кертис включил настольную лампу, и стали заметны слезы, блестевшие в глазах миссис Эванс. Сегодня две женщины получили известие о смерти своих детей. Обеим было за восемьдесят. Они были совершенно непохожи, из разных слоев общества, однако горе от потери, охватившее их, было одинаково сокрушительным.

Образы Кайлы и Люка всплыли в голове Бри, и мимолетная мысль о том, что с кем-то из них могло что-то случиться, была почти парализующей. К горлу подступила тошнота.

— Вы же не собираетесь арестовать маму за то, что она ударила вас, правда? — пробормотал Кертис.

— Нет. — Бри сглотнула.

— Спасибо. — Кертис опустился на стул рядом со своей матерью. — Два года назад у нее был инсульт, и она попала в дом престарелых. Я только прошлой зимой вытащил ее оттуда. Не думаю, что она перенесет арест.

Бри и Мэтт разместились напротив хозяев, на диванчике рядом с кофейным столиком из темной сосны.

Миссис Эванс заерзала, будто никак не могла удобно устроиться.

— У меня обнаружили рак, а Кертис не хочет, чтобы я умирала в хосписе. — Ее передернуло. — Ужасное место!

— Они стараются облегчить страдания больных, мама, — не согласился Кертис.

Женщина скрестила руки на груди и вызывающе взглянула на сына.

— Мне жаль это слышать, мэм. — Бри вытащила блокнот из кармана. — И еще мне жаль, что я не смогла принести вам сегодня хорошие новости.

— Я знала, что он мертв. — Плечи миссис Эванс ссутулились. — Он бы нас не бросил. Мой муж умер, когда мальчики были маленькими. Долгое время мы жили только втроем. Мы были близки.

Бри наклонилась вперед, положив блокнот на колено.

— Расскажите мне об исчезновении Фрэнка.

— Помощник шерифа даже не потрудился поискать моего Фрэнки. У него ведь были судимости, так что копов не особо беспокоило, что с ним случилось.

Бри не стала с ней спорить. Когда пропадали взрослые, правоохранительные органы мало что могли предпринять, особенно если не было повода заподозрить убийство. Не существовало закона, запрещающего уходить из своего дома и от своей семьи. Если кто-то по-настоящему желал исчезнуть, его было трудно найти.

Тридцать лет назад не было электронных пропусков, которые можно было бы отследить. Не хватало камер слежения. Люди все еще пользовались наличными. Не все носили с собой сотовые телефоны, а даже если бы и носили, устройства не были оснащены GPS. Смартфонов тогда не выпускали. Черт возьми, даже интернета не было до 1991 года!

— Когда вы в последний раз видели своего сына? — уточнила Бри.

— Перед тем, как отправиться на работу. Это было в июне девяностого года. Я работала официанткой в городском баре. Сейчас он закрыт. — Миссис Эванс вытерла слезу со щеки. — Фрэнк приготовил ужин перед моим уходом. Он это умел.

Бри спросила:

— Он сказал, куда собирался в ту ночь?

— Нет, — ответила миссис Эванс усталым голосом. Казалось, силы вытекли из нее, как воздух из проколотой шины. — Он был взрослым мужчиной и жил со мной временно, потому что потерял работу. Когда он не пришел домой на следующий день, я позвонила шерифу. Там сказали, что еще слишком рано заявлять о его пропаже. Он совершеннолетний и может приходить и уходить, когда ему заблагорассудится. — Она судорожно вздохнула. — Несколько дней спустя они наконец приняли заявление. Однако никогда особо не шевелились. У Фрэнки, конечно, имелись грешки, но он был хорошим человеком. Он просто связался не с теми людьми.

Кертис отвел взгляд, его глаза